Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

кой в Рубинштейна я еще могу смириться, хотя выходит несколько смеш но - словно великий музыкант, живший здесь, взял улицу замуж, и урож денная Троицкая стала называться по фамилии супруга. Чернышев пере улок - память о графе Чернышеве, который мостил здесь дороги, осушал болота, выстроил мост через Фонтанку, исчез с петербургских карт, вместо него к очередному юбилею великого помора явилась улица Ломоносова. Почему бы не оставить в покое старые лиственничные (крепче бетона) сваи под Фонтанкой и не дать имя Михайлы Васильевича какому-нибудь широ кому броду окраины, дабы прочнее застолбить ее на питерской (зыбуче-при- зрачной) почве? То же относится и к Лепттукову переулку придворный лейб-медик грех венценосных особ выселен из родных пенатов вовсе понап расну. Его дух здесь витает, он мистический патриарх этих мест (восприем ник ребенка у купели). А поэт Джамбул пусть придаст лиричности или хотя бы восточной экзотики панельным (кирпично-монолитным) джунглям. Со ветская страсть к нововведениям решительно порочна. Ивановская (Иван - сакральное имя русских, их самоназвание) нынче числится Социалистиче ской, а соседняя Кабинетская известна под псевдонимом (партийным?) «Ули ца “Правды"». «И даже паспорт ее лгал»... Ежели увидишь клетку с оленем, на которой написано: «бегемот», - не верь глазам своим... «Зашли не в тот переулок, дома не нашли, и в гости не попали поворачивай, ребята, взад...» Но в эти административные «перевертыши» играли еще предшественни ки большевиков: из каких государственных соображений переулок со вкус ным названием Хлебный сделался Дмитровским? «Пеньки» примерно в то же самое время были повышены в звании, став улицей Разъезжей, хотя мне лично деревенские «Пеньки» нравится больше. Графский, женившийся было на Марии Ульяновой, теперь пребывает в разводе. Бывшая языческая Гряз ная омылась в крестильной купели и предстала, воссияв, Николаевской (в честь Николая Угодника, он же Санта Клаус, а также царя Николая I). Новой (когда она стала уж неновой) присвоили имя Пушкина, по прошению царскосельских лицеистов, что особенно важно. Болотная (с кикиморами) улица вырвалась из патриархальных трясин и эмансипировалась, назвавшись Ямской (тут уж ключ другой: лихая тройка - «птица», ухарь-ямщик, «куда же ты несешься, Русь... Дай ответ! - не дает ответа...»). А когда Федор Ми хайлович Достоевский поселился на ней, это тоже был знак, смена вех. Она, приняв его имя, стала другой, и живущие на ней не могут не ощущать себя, хоть в малой степени, причастными к магнитному полю Достоевского, что, верно, сказывается на обстоятельствах их жизни. Символично, что оконча тельное прозвание и судьбу улица получила, миновав стадию Гребецкой, слов но переплыв в лодке на другой берег. Знать такая ее доля. Такова Роза вет ров города, где просвистал все щели и закоулки аквилон литературы. Но вот даме-улице, в девичестве Николаевской, не к лицу имя (крова вое) Марата, оно расхолаживает поклонников, с ним красотка подурнела. Да еще эта пересаженная в живую плоть архитектуры «стекляшка», вставной глаз квартала, советские образцово-показательные бани (на месте снесен ной Троицкой церковки, миниатюрной, расписной, как игрушка). В фольк 13