Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010. – 293, [2] с. : карта.

еще усталые лакеи на шубах у подъезда спят...» Правда, байронический Оне­ гин, зевая, отворачивается от сцены. Его не трогает изящество Истоминой, которая: Одной ногой касаясь пола, Другою медленно кружит, И вдруг - прыжок, и вдруг - летит, Летит, как пух от уст Эола! То стан совьет, то разовьет, И быстрой ножкой ножку бьет... Все эти обольщения, волшебные миражи не для него: «Балеты долго я терпел, но и Дидло мне надоел». Но автор тут же оговаривается в примеча­ нии, что «Эта черта охлажденного чувства, достойная Чайльд-Гарольда. Ба­ леты Дидло исполнены прелести и живости необыкновенной». Эхо-магнит. Романтический Дидло был брутальным деспотом на сцене, молодые впе­ чатлительные артистки боялись его разносов, до обмороков и конвульсий. Мог под горячую руку и поколотить бестолкового ученика. После многих скандалов и интриг он ушел из Мариинки, рассорившись с директором им­ ператорских театров князем Гагариным. Властительный Гагарин не затруд­ нился посадить великого балетмейстера под арест. Тема униженного чинов­ никами, обществом и вообще жизнью гения очень характерна для фэнсиона. Отбыв наказание, артист заявил: «Такого человека, как Дидло, не сажают», и хлопнул дверью. «Амуры, черти, змеи» выпорхнули роем, вымелись метлой вслед за ним. Господин Курдюкова Невский проспект, 41, Дворец князей Белосельских-Белозерских (в не­ посредственной близости от Троицкой). Камергера, действительного статского советника Ивана Петровича Мят- лева, приятель его, Лермонтов, называл ио-приятельски, с нежностью «Ишка». В анналах литературы осталась юмористическая поэма Мятлева «Сенсации и замечания госпожи Курдюковой», имевшая большой успех в свете. Потом­ ками поэма забыта и напрасно. Фантасмагорический, весьма живучий слог ее не устарел, напротив, стал современнее (в сущности, это первое произ­ ведение пост-модерна в отечественной литературе). Автор читал его сам в салонах, облачившись в салоп и чепец и преуморительно копируя «фран­ цузско-нижегородский» лексикон московской барыни (карнавальное пере­ одевание). Учитывая, что он (подобно еще одному обитателю Дворца на Фон­ танке великому князю Сергию) являлся человеком нетрадиционной ори­ ентации, перевоплощение в женщину было убедительным. Имя Курдюковой (животик чревоугодника(цы) действительно смахивал на курдюк) сделалось культурным знаком. 111

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz