Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

обрадует англоязычное происхождение слова, но ведь и «район», и «террито рия», и «квартал» - все это лексика, занесенная к нам из иных языков (хотя укоренилась она прочно, с плебейской цепкостью сорных растений, у эфе мерного, фиалкового «фэнсиона» есть шанс ее потеснить). «Мы, профессо- ра, преподаватели и студенты филологического факультета государственно го университета протестуем...» - в сакраментальной фразе сей обнаружива ется лишь одно русское слово: соединительный союз «и». Фэнсионом и ничем иным предлагает считать автор некую долю терри тории города, размером от нескольких аршинов, косых саженей до несколь ких верст по диагонали, «в поперечнике» больше не требуется будящую воображение горожан (и гостей), в количестве от одного человека до весомо го процента всего городского населения. Подобно земле обетованной, он от крывается лишь избранным, и в этом смысле элитарен, хотя есть фэнсионы общепризнанные («Летний сад», «Марсово поле») и есть известные лишь узкому кругу любителей: арка на Галерной или боковая дорожка в Летнем саду, на которой назначались любовные свидания (стертые мраморные сту пени пристани; как бы подштопанная иглой гладь Лебяжьей канавки; запах кофе и звуки вальса из Кофейного домика; Соляной городок визави). А есть и вовсе существующие в единственном экземпляре: случай Ахматовой, ви девшей в Летнем одномоментно и нынешние подновленные изваяния, и те же статуи под Невской водой наводнения 1924-го, и их же засыпанные «жирной осенней» землей, из траншеи 1942-го... (зеркальность дат). Кото рые из богинь настоящие? - все. Без иллюзии, фата-морганы Петербург не существует. Это паноптикум визионерства, реестр бессмертных фантомов, открывающихся лишь вольно му фэнсионеру - «гуляке праздному», коллекционеру пустяков. Он читает город, как раскрытый фолиант (питерское «Руководство по магии», с вока булами заклинаний, с рецептами зелий и эликсиров), он перепархивает из эпохи в эпоху в трансе (кокаинистам не угнаться), в медитации (йогам не светит) солнечных days-dreems, снах наяву. Его видения порой ярки, словно фейерверки петровских ассамблей на непривыкшем к ним российском небе. Но некая интимность набрасывает покров. Так, вуаль «Дамы в голубом» с полотна забытого художника, затеняет черты ее облачком тревоги от любо пытства зевак, от кошмара общедоступности. Во всех на свете поисках мы ищем, в сущности, одно и то же «победив шее смерть слово и разгадку жизни своей». Праздная, аристократическая, абсолютно бесцельная прогулка по фэнсиону - аналог эзотерического посвя щения, астрального путешествия вдоль по жизни, в конце которого есть на дежда обрести некий ее секрет, для каждого особый (грааль, панацею, элик сир, аленький цветочек, философский камень, золотой ключик, локон Афро диты, мел Тамерлана, Свирель России, имя Бога: тетраграмматон - что кому больше нравится...) Невидимой хрустальной пирамидой тысячегранником подымающий ся над петербургскими туманами-гранитами фэнсион бессмертен. 9