Мартова, О. А. Петербургский квадрат : опыт мистической типологии / Ольга Мартова ; [Союз Рос. писателей, Мурм. гос. обл. универс. науч. б-ка]. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2010.

аукнулся в «Бесах»), Он ринулся к «начальнику штаба», сама фамилия которого окрашена была в дьявольский цвет, и стал истерически умолять, ради самого Господа Бога, ради всего святого -- приостановить мировой пожар! Ве рил он в могущество Николая Гавриловича, чьими статьями зачитывались и нечаевцы, и лавровцы, и ткачевцы, и позднее, эсеры, эсдеки. Сам Ленин писал, что «от этих сочинений веет духом классовой борьбы» и что целое поколение революционеров (он лично в их числе) на них воспитывалось. Отсюда, из этой квартиры, арестованного писателя увезли в казенной карете, чтобы заключить во всю ту же фатальную Петропавловскую кре пость. Следствие длилось два года. «За злоумышление к ниспровержению существующего порядка» Чернышевского приговорили к лишению всех прав состояния, каторжной работе в рудниках на 14 лет и последующему вечному поселению в Сибири. 1 Іикаких улик умному конспиратору (отцу Рахметова!) следствие не могло предъявить и потому сфальсифицировало их, наняв некого Костомарова, провокатора и стукача, ловко подделавшего почерк Николая Гавриловича. До сих по]) не доказано, что прокламация «К барским крестьянам» (она именно содержала «злоумышление к ниспровержению») действительно написана нашим героем. Но отвечать за призыв Руси «к топору» пришлось все-таки ему момент судьбоносный. Если не юридически, то мистически он, несом ненно, был виновен. «Близко стоящие увидели на его груди продолговатую дощечку с надпи сью белой краской “государственный преступ” (последний слог не вышел). По окончании чтения палачи опустили его ие колени; старший наотмашь скинул фуражку с его длинных, назад зачесанных светло-русых волос... и с треском переломили над ним плохо подпиленную шпагу. Затем взяли его руки, казавшиеся необычайно белыми и слабыми, в черные цепи, прикреп ленные к столбу: так он должен был простоять четверть часа. Дождь пошел сильнее: палач поднял и нахлобучил ему на голову фуражку и неспешно, с трудом (цепи мешали) Чернышевский поправил ее... Вдруг из толпы чистой публики полетели букеты. Жандармы, прыгая, пытались перехватить их па лету. Взрывались па воздухе розы; мгновениями можно было наблюдать ред кую комбинацию: городовой в венке. Стриженые дамы в черных бѵрнусах метали сирень... “Прощай, Чернышевский! До свиданья!"». Если двойники бывают не только у людей, но и у явлений, то эта граж данская казнь - несколько сниженный двойник ужасной мистерии, казни Достоевского. Вечную свою Ольгу Сократовну, со всеми ее азами и ижицами, Черны шевский не смог, да и не пытался, развенчать ни в своих книгах, ни в Сибир ском «долгом ящике» ссылки, ни на смертном одре. Комментарий фэнсионера. Бесы, способные на любовь, обнаруживают тем свою человеческую, а не адскую сущность.