Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

— Эй, обступай! Сзади заходи, сзади! Люба стоит над болотиной с одной занесенной ногой. Ни туда ни сюда. И ступня по щиколотку вязнет в теплой водянистой глине. Вог уже две Любы — женщина и русалка — схвати­ лись на песке у заводи. Женщине удалось бросить русал­ ку на лопатки. Она оседлала противницу и колотит ее, пытается схватить за горло. Но рыбья чешуя скользит под пальцами. Русалка — как намыленная! — вырвалась из рук женщины, откатилась в сторону. И, цапнув Любу за ногу, волочит ее к воде, в предательский омут... Люба хватается за стебель осоки, изо всех сил тянется к ветвям плакучей ивы, ловит горстью ее листву, зубами цепляется за корешок, торчащий из земли. Одной не удержаться, но кто же ей поможет? Некому ей помочь. Нет вокруг никого. Все русалки, русалы или какие-нибудь сыры в масле, медузы, тюлени. А люди где? Где — простые человеческие люди? — Тюленина, каково ваше мнение? А? Что? — Такое, как и ваше, товарищ судья. Что ж это творится? Отчего уже и русалкой Любе страшно быть? Да нет, ерунда. Укачало от общественной работы. Бывает. Всего один суд остался! Надо проснуться, взять себя за жабры, засудить поскорей еще кого-нибудь! И тогда уж — все! Суд третий. Дело о биче Саньке Саянове и его сожительнице чокнутой Верке Шкаф-архив в суде тоже походил на змею, на Змея Горыныча с тремя пастями, битком набитыми чьими-то воплями, шепотами, вздохами. Причем, если из коридо- ра-удава сообразительная мышь еще могла выскочить на вольный воздух, то из этой змей-горынычевой пасти хода назад уже не было, разве что по истечению срока давнос­ ти — в костер, на огненную смерть. Люба открывала створки-челюсти, рылась в туго на­ битой человечиной глотке, и однажды, как плевок, под ноги ей шлепнулась выпавшая из очередной серой папки 51