Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

— А я тебя укушу! — весело парировала мужская половина. - А я тебя в дом не пущу! Ни носка тебе не отдам! — А я тебя проучу! Я на раздел подам! — Все про тебя распишу! — А я тебя задушу! Бравурная мелодия все больше напоминала патети­ ческую, и в конце концов становились совершенно нераз- личаемы. — Я тебя укушу! — Я тебя задушу! И выходил молодой, бритоголовый, в телогрее, с ла­ герной наколкой на увесистом кулаке. — Ах, убил, ах, убил, он жену свою убил, — пел хор. — Не любил, а ревновал. Не убил, а поломал. Руку ломом поломал! Вот какой скандал! А он кидал шапку оземь, бил отчаянную чечетку и выкликал, аж заходился: — Мне теперь под самосвал! Только бы под самосвал! Тетя Маруся, по прозвищу Швабра, трестовская убор­ щица, сидела в первом ряду партера и, пригорюнясь, утирала слезу: ”Что любовь проклятая с людьми де­ лает!” И вновь вступали истерические сопрано со своей те- , мой, неизбывно-щемящей: — Я отыму дитя! Я отыму дитя! — А мне наплевать на тя! — ответствовали басы и тенора. — Будешь деньги платить! Деньги будешь платить! — Фюить! — присвистывали басы-тенора и в тот же миг проваливались незнамо куда, будто их вовсе не бывало. Сопрано растерянно оглядывались вокруг: нет мужи­ ков. Сутулясь, съеживаясь, женщины звали к себе детей. Те подходили — оказывается, они все это время стояли у задника, свидетели непотребной ссоры. Матери, тяжело ступая, уводили сыновей—дочек. Сцена пустела. Занавес опускался во мраке... 47