Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

8. Я Летучие мыши чиркают по небу. На них черные комбинашки и туфли на каблуках, рты накрашены ли­ ловой помадой. Они хохочут и вопят, и рассыпаются хрустальными звездами. Свечка на письменном столе отца рассказывает о них — моргает, шевелит губами, долго объясняет что-то. И плачег-заливается слезами. Чернила в бутылочке — фиолетово-зеркальные, как их глаза. Копирка — черная, бархатистая, как их уши. И пе­ рочинный нож со звездным блеском лезвия... В зеркале стоит — толстопузое, повязанное овечьим платком, бахрома свисает летучемышье. Один глаз — го­ лубой, другой — белый, полумертвый. Пальцы закапаны свечкой. Нос вымазан копиркой. В руке — ножик. Это все — я. ”Я” прилетает, как кусачая муха с помойки, и мель­ кает перед глазом, и жужжит на всю комнату. Нету ничего, кроме меня, мухи ”я” ! Нет, есть! — Я хочет летучую мышь. — Смотри-ка, это первая фраза, которую он внятно произнес. Надо запомнить, 26 июня, на даче. Она гадкая, Матреша. Это сплошной отврат, а не летучая мышь. Одна морда чего стоит... — Ну да! Помнишь, папочка, у меня в юности был маскарадный костюм: корсаж из лилового органди, юбка тюлевая, черно-прозрачная, спереди короткая, а сзади длинная, и вся в блестках. И ажурные чулки. И полу­ маска. Помнишь? Ты тогда еще подарил мне сирени целую охапку... — Да, мамочка, помню. Кринолин какой-то с бриль­ янтами. — Сирени — целый куст! — Да, веник какой-то, с фижмами. Помню. Да! Еще перчатки. У меня были дивные мамины перчатки, галантир. До самого локтя. — Ужасно шикарно. Галантир — длиннокогтир. Дам­ ское фифи. -— Прекрати! Я могу быть яйцом — свернусь цыплячьим заро­ дышем в скорлупе своих снов — и никто, никто меня не разобьет. Я могу быть синим бокалом — волью в себя по­ 191