Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

- Это все равно, Павел Всеволодович. Это все равно. - Олечка! Я понимаю, вы расстроены сейчас. — Павел Всеволодович, я больше никогда играть не буду. Не смогу. Не захочу. И это уже все. Навеки. Попятился педагог. Голову втянул в плечи, попятился. Липа тихо, старательно закрывает за ним дверь. Спать. Поспать бы. Мать. Мать в кухне. Раздутая, тяжелая. Наверно, пахнет уже. А! Там шуршит что-то, половицы скрипят! Липа кусает себе ладонь. И на улицу уйти — никак, пальто под матерью, подойдешь — она схватит за руку, утащит... Потресов, Потресов! Ну почему ж тебя нет теперь! Ведь обещал прийти! Почему ты ни разу не спросил меня, что я ела сегодня? Как спала? О чем с мамой разговаривала? Раз я ангел — ангелу кушать—пить не обязательно, и матери у него нет, и дом ему не нужен... Звонок! Плача, Липа в третий раз бежит в коридор. В комнату вваливается — Глаз. Смотрит хмуро. Но­ сом потянул. — Тома? - Глазик, миленький, умерла она, умерла! — Тома? — Глазик, родненький, ты только не уходи, прошу тебя, не уходи, я тут одна умру, не могу я больше! — Томушка... — Там она, в кухне! Топает, пудовыми ногами, половицы скрипят. - Томушка... Как же ты... — он гладит покойницу по лицу, нежно, как живую. — Томушка... А я тебе молочка принес. Еле достал у Вальки-продавщихи... Ночь... Думал, поможет. Думал, полегчает тебе, любуш­ ке моей... Думал, откроешь ты глазки... Томушка! Прое­ ли меня, окаянного! Вот перед богом истинным Христом! Вот перед дочкой твоей — прости! Тамарушка! Это ж я тебе яду поднес, чтоб он проклят был! Да разве ж я знал? Что мы знать можем, с нашей пьянкой? Разве ж с нас, с ханыг, спрос, как с людей? Пусть меня боже в скоты переведет, пусть умру, как тварь, ибо человеком быть не достоин! Томушка! Он умело закрывает покойнице глаза. - Томушка, как тебе сейчас? Ты не бойся, я сам тебя обмою, и обряжу, и схороню, как надо. Сам и гроб Р59