Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

Он сидит нараскоряку на верхней ступеньке лестницы, серый, сутулый, ноги расползлись в разные стороны. Держит Липу на правом колене, нянчит, тетешкает ее. Его сказка — про четыре города: Улан-Уде, Гу­ сар-Уде, Политрук-Уде и последнем — Шаман-Уде. Пер­ вый — Липин родной город, обыкновенный серенький областной центр. Второй — та Россия, что была и по­ гибла. Политрук-Уде — царство Алояровых и субъектов из серого дома. А Шаман-Уде — будущее, дивное и не­ достоверное, то ли на Марксов идеал похожее, то ли на православный рай. Липа и Потресов кочуют из города в город — перейти можно по желанию, в любой момент. Только скучно станет в одном — тут же тебе другой. Серые стены Политрук-Уде раздвинулись — и вот тебе малиновый звон, белые хоругви, золотые песни, бери — не хочу. — Не надо мне никакого Шаман-Уде, я навсегда в ту Россию хочу! И никаких мутноглазых, согласен, а? — Нет, погоди... И он снова выдумывает такое, что больше в голову никому не придет. Ну, полетели. За мной! — Погоди, Потресов! Миша! Постой минуточку! Липа, решившись вдруг, с отчаянием, с навернувши­ мися слезами: Кто ты? Скажи ты мне. Откуда ты?! — Откель я на твою погибель сыскался? На погибель или на счастье, неизвестно сие, но уж коли гибнуть — так знать, от кого, и коли уж спасаться — то знать, кем. — Я разве не говорил. Малыш? Из Китежа я. Из затонувшего града. Того, в котором колокол бьет, со дна озера: бом, бом... Ну, из семейских. Знаешь? — Семейские? Раскольники сибирские, еще при Ав­ вакуме из России ушли... И до сих пор живут, по глухим местам, семьями... Да? Так? Примерно. Юные годы проводил я во деревне Листвен День, на хлебах у бабки Пелагеи Михевны. Родителей-то не помню, погибли во младенчестве моем, оба, в одночасье, утонули. Так я у бабки Михевны Богу молиться учился и все мирское презирать. — Целая деревня — христиане. Я бы хотела на такое посмотреть. 151