Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

Ну, подымай крышку гроба, клади ее туда, закола­ чивай! Потирай руки! Нырнув головой в доклад, опять принялся с чувством: Или взять нашего комсомольца, два года назад за систематические пьянки отчисленного из общежития, некогда подающего надежды молодого литератора, не сдавшего с первого раза ни один учебный зачет, нашего, популярного в некоторых кругах, Михаила Потресова. Именно со знакомства с подонком Черных началось нравственное, политическое и творческое, да, творческое падение этого человека. Встань, Потресов. Мы тебя сей­ час тоже выведем за ушко да на солнышко. Иди-ка сюда, поближе к Станкевич, ха-ха. Потресов встал, лицо его было темно от злобы. Он тащился по проходу страшно медленно, волоча ноги, и, не разжимая рта, все будто что-то жевал и глотал, давясь. Пока он шел — затихли последние смешки. Он встал — сутулой совой с крючковатым носом и, ворочая башкой, оглядел комсомольцев. Чернота вышла из углов. Все перестали елозить, ер­ зать, подмигивать, шептаться. Даже Алояров заглох. Слышно было, как надсадно глотал Потресов и все не мог проглотить свою анафемскую злость. Нет, не труп под крышкой гроба, черт, лукавый! Потресов умудрился выглядеть еще более сумасшед­ шим, чем все это сумасшедшее собрание! Очнулся Алояров, отвел взгляд от диавола и зака­ нючил по бумажке, уже не так уверенно, как в начале: — Скажи, Потресов, помнишь ли ты мать, котора родила тебя и вскормила грудью, помнишь ли ты ее колыбельные песни, которые она тебе пела? Зачем же ты, сын своей Родины, плюешь в лицо своей матери, пинаешь ее в грудь, вспоившую тебя? Таким, как ты, Потресов, не место на нашей земле! Я сегодня от имени друзей-комсомольцев заявляю тебе — вон из нашей счастливой родной страны, убирайся лизать тарелки с буржуйскими объедками. Наша земля отказывается носить гебя. Отказывается после той мерзкой клеветы, которой ты позоришь в твоих так называемых романах имя нашей славной страны. Мы не позволим плевать в нашу мать. Ты труп, Потресов, ты литературный труп, который надо отделить от живой и здоровой части нашей литературы... 148