Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

Липа не отвечает. Оля, ты его любишь, да? Я как на гебя посмотрела, сразу поняла. Оля, как можно любить грязь? Оля, ты на академическом гак играла... Так... Я никогда такого не слышала, в жизни! Оля, тебе будет очень плохо. Если ты его не бросишь. А ты не бросишь, я вижу. Оля, это что — любовь? Зачем? Что ж это — любовь? Липа ответила бы ей, если б захотела. Ответила бы так: ты румяная, балованная, ухоженная, ты грязи бо­ ишься и правильно, одно пятнышко на твоем дорогом, модном платье — и платье не твое, и ты уже не ты. А я другая. Я расту из грязи. Тебе и не снилось, в твоем далеке, что я наяву видела. Я только и помню, что похмельную тошноту, драки и мат, и живу, и даже тяну оттуда, из навоза, соки, это ведь мой дом, моя мать, мое детство. Грязь меня не заденет! Но Липа молчит. Береза робко улыбается: — Липочка, а как вы с ним познакомились? Это — можно рассказать. Липа сидела на скамейке, ноги устали, вот и села отдохнуть в сквере. А Потресов пил газировку из автомата. И смотрел на нее, будто на чудо заморское. Потом подошел со стаканом — де­ вушка, не хотите? — Нет. — Тогда он хлопнул этот стакан об асфальт. И поднял донце, сжал его в руке, так что кровь пошла. И сказал — я буду так стоять, пока вы со мной не пойдете. Липа сказала, что не может идти — устала. Что она — хромая. А он сказал, что всю жизнь будет ее на руках носить. Елка: — Ну и подло. Шантаж самый натуральный. Руку порезал — и вот, изволь, пожалей его. Береза: - Наверно, пьяный был. А газировку он, навер с похмелья пил. А Липа, путаясь, им про — черта. Про чары, которые всего сильнее, это рядом: черт, чары — и ни один му­ зыкант без этого не обошелся, это, может быть, расплата за музыку. Береза: — Липка! Ведь и отец твой! И тетка! Я поняла! Люби, Липка! Елка: 128