Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

- Вот что, милая... Олимпиада Дмитриевна. Вот что, друзья мои. Я много раз говорил вам, но радуюсь слу­ чаю еще раз напомнить, что все вы абсолютно независи­ мы, не связаны со мной никакими обязательствами, и что я ни в коем случае не настаиваю-на вашем присутствии в храмине сей. Мало того, прямо требую, чтобы все колеблющиеся, все неуверенные в себе немедленно поки­ нули нашу беседу. Вслед тому, кто уже ушел. Если только — позволю добавить себе — если вам есть куда идти, то, что истинно в этих стенах, истинно во всем мире божьем. Подымайтесь на горы, спускайтесь в пропасти, забирай­ тесь на твердь небесную — истина не меняет свой лик... Так вот он какой — Черных. Липа к Дьяволу шла, а попала к проповеднику. — Мальчик говорил о погибели. И он прав. Мы с вами, друзья мои, на краю. Но разве только мы? Погибель объяла все племя наше. Чума, государи мои. Чума. И знаю я, грешный человек, что помочь этому нельзя, но можно самому себе помочь, этому я вас учил две зимы. Вы говорили мне наперебой, что вам этого мало, что нужно город спасать, социум, а я вам отвечал, что город и социум — ничто, если потеряешь собствен­ ную истину. И если в мире этом, рабском, лживом, злом — я, ты, она вот, мы свободны, мы правдивы, то нет погибели и гроба нет, ”а есть упование вечное” , — как было когда-то сказано... - Ну, завел свое. Батюшка! — шепчет Потресов. Он берет Линину руку, целует в ладонь. Наклоняется, будто хочет сказать что-то на ухо — и целует в губы. Первый раз — так целует. И Липа уже не слышит сладкоголосого Черных, не видит ничего — хрустальный графин перевернут горлом вниз, и не льется из него струей зелье только потому, что слишком полон. Но вот хлынуло, пульсируя, обо­ жгло нёбо, согрело горло — струится ведьминский на­ питок, любовный элексир, и напиться им невозможно, и остановиться нельзя. Знает Липа, что заболеет, от­ равится, что долгими вечерами маяться будет ,' брошен­ ная на полу, под брюхом рояля, что испортит зелье навсегда ее мятой холодящую кровь, — знает и пьег. В углу, за чугунной печкой, сидя на раскладушке, прильнула к Потресову и пьет не оторвать. Первый раз целует как невесту, раньше только руки, 115