Андреева, О. А. Преображение : повести. Рассказы / О. А. Андреева. – Мурманск : Север, 1992. – 198 с., [1] л. портр.

Липа кладет на рояль пальто. Достает из-под Пе- гасова брюха простыню и подушку. Она ложится на спину своего умаявшегося скакуна, закрываясь его серой полотняной попоной, сложенной вчетверо. Если уж не уснуть — так хотя бы полежать, дать отдохнуть телу, ссутулившемуся от многочасовых бдений на винтовом табурете, погладить, понянчить в темноте воспаленную, зудящую к вечеру ногу. Ни мучительнице Фраде, ни избавительнице Татьяне, ни честной Фраде, ни лукавой Татьяне, ни старой Фраде, ни молоденькой Татьяне — вообще, никогда и никому — ни слова. И дверь — на три замка, на гри засова. Шопен — музыка. Битье бутылок и пьяный рев, и по­ хмельный плач — тоже музыка. Но если их соединить в одну пиэсу... Нет, ничего не выйдет, эклектика, вздор. Ьа У 1 е е8( 1е сасорНоше!* Может быть, музыкальность Липы, избранность ее в детские и отроческие годы проявлялись именно в гом, что она никогда до какофонии не унизилась. И для Фрады, и для Танечки Липа была — всего лишь деревце кудрявое, которому надо подрасти, всего лишь барышня за фортепьяно. Кто такая Липа — они так и не узнали. Где-то живет. Как-то питается. Во чго-то одета. С меньшей уверенностью: что-то переживает? О чем-то думает? Расти надо, расти! Кудрявиться! Зеленеть! И Потресову, даже ему, в особенности ему — ничего. Он, Потресов — говорит, Липа — слушает. Он — живет, она — клавиши перебирает. Он — человек, она — ангел. Какие страсти могут быть у ангела? Пот ресов, Потресов. Где ты? Скоро ли ты? Половина десятого Девять тридцать семь Как это называлось раньше? Филер? Сексог? Агент? Его, наверно, на крючок взяли. Из института — вон, * Жизнь есть какофония! (фран.) 109