Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

В запорожское издание вклеена «Программа фонда «Память Бабьего Яра», составленная «Украинским республиканским обществом еврейской культуры». Тогда его возглавлял И. М. Левитас. При случае спросил Илью Михайловича, как же он мог благословить надругательство над многострадальным романом и над волей автора? – Зато мы в то сложное время издали полный текст романа. А кто пожелает, возьмёт журнал «Юность» и сам сверит… Ну, что тут будешь делать! Ещё печальнее, что в Киеве, в родном городе писателя, романдокумент «Бабий Яр» так и не был издан. НАС НЕ НАДО ЖАЛЕТЬ Не скажу, что моему поколению выпали счастливые годы. Но нашим родителям довелось намного труднее, это точно. Они были обделены самыми минимальными условиями для жизни. Как большинство потомственных киевлян, я рос в коммунальной квартире. В одной комнате ютились отец с мамой, бабушка, и мы с братом. На ночь раскрывали раскладушки, днём их подвешивали к стенке. Колонка с водой во дворе. Туалет на три очка обслуживал два трёхэтажных дома. Об одежде говорить нечего. Любая обновка – будь то парусиновые туфли на микропорке и курточка-бобочка с молниями на карманах – запоминалась надолго. Могу по минутам воспроизвести редкие походы в обувной магазин за покупками или к тёте Сонепортнихе. Что же касается одежды родителей и их сверстников, то вот эпизод, вернее, рассказ демобилизованного солдата. Лето 1945 года. – Понимаешь, – говорит, – в каждом доме у немцев или венгров, румыны – те победнее, – в каждой квартире стоит шкаф! Раскрываешь, а в нём одних женских платьев двадцать штук! Ещё бы не впечатлило такое богатство. Моя мама всю эвакуацию проходила в латаномперелатаном платье, зимой и летом носила берет из выгоревшего сукна. У меня второй костюм и вторая пара туфель появились, когда давно работал и перешагнул предел комсомольского возраста – 28 лет. Бахрому на штанах регулярно подстригал и подшивал, на свет глядел – не протрутся ли хотя бы ещё месяц? Всё равно детство и юность вспоминаются, как светлая пора, густо пронизанная праздниками и радостными событиями. За час прогулки по городу, мы, пионеры, насчитали десять встречных отечественных машин «Победа» … Целый месяц на летучих собраниях болельщиков у стадиона «Динамо» смаковали, как наш вратарь Зубрицкий отбил пенальти, а их Хомич – пропустил… Впервые взял девушку под руку… А голубой огонёк газовой горелки? ... Он зажёгся в коридоре, превращённом в кухню, от его бесшумного пламени трудно было глаза оторвать. Сверху поблёскивал цифрами газовый счётчик, тоже не стоивший моим родителям ни копейки. Платили только за потреблённые кубометры газа.