Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

Кстати сказать, до отъезда на Север и после возвращения, во всех киевских редакциях, где довелось работать, я был чуть ли не единственным уроженцем Киева. По линии предков по отцу – киевлянином в четвёртом-пятом поколении. Как минимум. Обитали они в черте оседлости. В районе, что при литовцах-поляках и был собственно Киевом. Подол присоединили к Городу, наряду с Печерском и Киево-Печерской лаврой, при Николае I. Заодно при нём снова заселили Гору, где во времена Киевской Руси располагался детинец вместе с Золотыми воротами. Вряд ли я переживал бы по поводу капризов госпожи полковницы, если бы дело не касалось сына. Он к тому времени учился в Харьковском госуниверситете. Отсутствие паспорта гражданина Украины могло нехорошо отразиться на его статусе. Пришлось напрячь силы и пойти по городским паспортным инстанциям. Не знаю, то ли убедительно составил жалобу, то ли возымела действие моя работа в автомобильном журнале, издаваемом милицией, но вскоре документ мне выдали. Сыну – тоже. О том, что Киев ещё до моего отъезда на север называли «Хабаровском- наДнепре» (от украинского слова «хабар», то есть взятка) – я знал. Но что мздоимство доведено до такой виртуозности сомневался до истории с собственным паспортом гражданина Украины. ОДНА СТРОКА У старых газетчиков полно историй о том, как одно слово или строка, механически вычеркнутые из текста самоуверенным литературным правщиком, ставили смысл репортажа с ног на голову. Убелённые сединами коллеги вставят байку о жутких репрессиях из-за провалившейся при печати буквы «Л» в слове «Главнокомандующий». И пошло – поехало. Следом припоминают оттепель и застойные годы. Никого, слава Богу, не расстреливали. Но весь секретариат редакции республиканской газеты вместе с дежурным редактором и «свежей головой» вылетели с работы из-за случайно выброшенной верстальщиком строки про то, что выступавший на Пленуме был не только первым секретарём партийной организации республики, но ещё и членом политбюро ЦК КПСС… Но может ли одна вычеркнутая строка изувечить целый роман в триста с чем-то страниц? Может. Обиднее всего, что случилось это в эпоху торжества гласности, в 1991 году. Книга киевлянина по рождению Анатолия Васильевича Кузнецова «Бабий яр» в Советском Союзе издавалась четыре раза. И все четыре раза в разных редакциях. Сначала с пометкой «журнальный вариант» она была опубликована в трёх номерах популярнейшей «Юности». На следующий год вышла в московском издательстве «Молодая гвардия». Вскоре произведения А. Кузнецова изъяли из библиотек – в отместку за бегство автора на Запад. Вновь издали роман на родине только в 1991 году. В