Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

кандидаты взывают к разуму. Штабисты сознательно опустили планку. Лозунг «Если хочешь счастья женского – голосуй за Оболенского!» украсил уличные заборы и машины кооператоров, золотом горел за спиной Александра Митрофановича на встречах с избирателями. Шутка сработала! Сборщик профвзносов из академического института триумфально проскакал сквозь четыре тура предвыборной борьбы, обошёл генерала с незапоминающейся фамилией – командующего военным округом. И генерала от публицистики – Отто Лациса. Стал Народным депутатом СССР. В Москве на Съезде сработала ещё одна домашняя заготовка штаба. Скромняга из города Апатиты Мурманской области сам себя выдвинул в соперники М.С. Горбачеву за пост Председателя Верховного Совета СССР. Проиграл, но отхватил более тысячи протестных голосов. Наверное, они перепали бы Б. Н. Ельцину, но тот предусмотрительно снял свою кандидатуру до голосования. Человек, заброшенный игрой случая на головокружительную высоту, первым делом теряет чувство юмора. Пока Оболенский требовал себе персональный чёрный лимузин с государственным флажком на капоте, квартиру с кабинетом в каждом из городов избирательного округа от Мурманска до Петрозаводска – штабисты посмеивались. Но когда депутат стал покрикивать на прежних сослуживцев и допускать их к своей особе исключительно в часы приёма, которые постоянно переносил, а если не переносил, то опаздывал, – терпение лопнуло. Ребята обиделись и отказались писать корнету от демократии тексты выступлений. Звезда Оболенского на глазах померкла, а там и совсем скатилась с политического небосклона. БАЦ, БАЦ И ВСЁ ПО СВОИМ Монополию партии и цензуру, махрово процветавшие в советские времена, принято считать чуть ли не главной удавкой на горле гласности. Но чем дальше от того времени, тем яснее, что рычаги в руках власти зачастую вели к обратному результату – пропагандистским материалам люди всё меньше верили. Об экономике, приведшей к развалу великой страны, пусть судят специалисты. А мы поговорим о пропаганде. Начнём с того, что четыре факультета, выпускавшие журналистов – в Московском, Ленинградском, Киевском и Уральском университетах – считались партийными наряду с историческими и философскими. Туда с улицы не принимали. Только проверенных лиц, желательно с рекомендацией райкомов партии. Правда, преподаватели факультета пытались доказывать, дескать, журналистика – профессия творческая, потому абитуриенты как минимум должны уметь писать и обладать некоторым культурным уровнем. Но кто их слушал? Когда мне наконец-то удалось перевестись с филологического факультета на журналистику, меня поразило обилие людей, с кем невозможно было ни