Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

Но всегда найдутся желающие напомнить страусу, кто есть что. Неважно, прячет он голову в песок или в снег. Начальник рудника «Железный» Эйдельман перенёс на страницы многотиражки разногласия с начальником транспортного цеха Румаковым. Обиженный транспортник с цифрами не спорил. Ударил в спину. Написал в горком донос: два еврея – начальник рудника и редактор – третируют русского... Номер не прошёл. В парткоме комбината со склочником поговорили на горняцком языке. Убедили съездить в Апатиты и забрать бумагу. Близился к завершению эксперимент начальника рудника. Он выкроил трое добавочных суток для откатки горной массы, стал проводить взрывные смены не раз в неделю, а раз в месяц. Разрыхлял породу одномоментно тысячью тонн взрывчатых веществ. Одной двадцатой атомной бомбы, брошенной американцами на Хиросиму, – если в эквиваленте. Это же как нужно было рассчитать направления сотен буровых скважин, их зарядку, чтобы в городе, в километре-двух от карьера, не треснуло ни одно стекло. Навестивший меня знаменитый автор 16-й страницы «Литературной газеты» поэт Владимир Орлов, не переставал удивляться: как это машины не скользят по накатанному насту? Потомственному крымчанину не объяснить, что зимник и есть лучшая дорога в этих краях. Перебил впечатление массовый взрыв, которым решил угостить гостя. Темнеет в феврале быстро. Дно ямы покрылось синеватой дымкой. С борта карьера хорошо видно, как тонкие белые молнии пронизали сумерки – по шнурам пробежали импульсы к детонаторам. Бетонная подушка под ногами заходила ходуном. Воздушная волна ударила в лицо, усилив глухой звук взрыва. Глаз не оторвать. А начальник рудника Виктор Азариевич Эйдельман кричит: – Вверх, вверх смотрите! Предупреждал же! Камни, размером с чемоданчик и чемодан висят в воздухе, будто по мановению рук Гулливера-жонглёра. Но и поменьше, величиной с яйцо, защитную каску раскроят – охнуть не успеешь. Пронесло. Владимир Орлов смотрел не на камни, не на разрастающийся на глазах чёрный гриб – эту визитную карточку добычных карьеров. Смотрел на начальника рудника. – Знаешь, твой Витя – настоящий поэт! Такие расчёты лишь вдохновению подвластны. В устах Орлова – всем комплиментам комплимент. Звание поэта он ставил превыше всего. Подошло время старшему сыну Эйдельмана – Алику – поступать в институт. В Ленинградский горный. По стопам отца и деда. Куда же ещё! Но Эйдельман по национальности русский, – это же раздражитель для приёмной комиссии. Витя решился, взял фамилию жены. Ради детей. Представляю, как ему икалось из-за тройные фамилии «Смирнов, который Эйдельман». Расчёт оправдался. Алик поступил в институт с первой попытки. И Смирнов, и спортсмен. Сказался пример отца, мастера спорта по гимнастике. В институте увлёкся дзюдо и… предпочёл спортзал лекциям и зачётам. На