Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

Льготы, льготы... Разъели они наше общество хуже ржавчины. Не живём, а стоим в одной громадной очереди. И следим, как бы кто вперёд нас не протиснулся. Мудрые и добрые слова о любви к ближнему да о сострадании к чужому горю заменяет нам хамская формула «Вас тут не стояло!». Мать никто слышать не хотел. А она надеялась. Не на сочувствие, на внимание. «В июне 1989 года у сына заболели глаза, он обратился в больницу, ему выдали бюллетень. Проходит день, двадцатый – улучшений нет. Он мне говорит: что-то меня лечат, а мне всё хуже и хуже, теряю зрение. Тогда я обратилась к окулисту Ивановой. Она мне объяснила, что с таким заболеванием, как у сына, держат в больнице по месяцу. Тогда я ей сказала, что он был в Чернобыле. Она назначила сыну пройти анализы, а сама уехала в отпуск. Карточку сына направила цеховому врачу Петровой. Анализы оказались очень плохие. Цеховой врач направила сына в стационар для определения диагноза. От стационара сын отказался и пошёл на работу». Юноше едва за двадцать. Рукиноги целы, ему стыдно ошиваться по больницам. Но почему врачи не настояли? – А как бы вы на их месте поступили? – позволю себе ответить вопросом на вопрос. Сколько их, Чернобылей, невидимых и не обнаруженных пока счётчикамидатчиками, расползлось по многострадальной нашей стране? Сколько осколков от бумажных взрывов по линии разных ведомств погребли под собой не только здравый смысл, но и нормальную человеческую реакцию на происходящее? Можно, и я пытался, предъявить врачам претензии: почему не поставили на учёт человека, прошедшего чернобыльские круги ада? Не могли поставить. Не имели они на руках официального документа, дающего на это право. Потому и отсутствовала пометка в карточке больного. Сейчас уже не определить: то ли райвоенкомат забыл переслать бумагу, то ли не имел указания, а, следовательно, и полномочий её пересылать. Цеховой врач Петрова на основании анализов заподозрила неладное, направила парня в стационар на обследование. Он отказался. Терапевт Сидорова по просьбе матери закрыла бюллетень. Опять же потому, что в карточке не было никаких пометок. Держать в голове информацию, почерпнутую из разговоров, врачам при конвейерной системе общения с пациентами да обилии обязательной писанины, – это уже за пределами возможного. «Он был такой балагур, жизнерадостный. А в последнее время замкнулся, с работы придёт, поест и ложится отдыхать. Прежде за ним такого я не наблюдала. У него всегда было столько энергии, посещал духовой оркестр. Разговаривали насчёт его женитьбы. Сказал: подожду год. Приезжал к ним в часть медицинский бог из Москвы и посоветовал после армии лет пять не жениться». Ни этот медбог, ни боги из других ведомств не сочли необходимым разослать свои советы по военкоматовской цепочке. А может, на пути