Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

начальником 20-го цеха, а впоследствии, главным инженером завода Валентином Николаевичем Сахаровым: Не знаю, как к боям, А к почестям привык, – Поскольку верит сам, Что боевик. Юмор ситуации в том, что фамилия обиженного отсутствовала в авторском посвящении. Это не мешало ему требовать персонального опровержения. Пишу не для того, чтобы задним числом назвать врагами народа участников арсенальского восстания против Центральной Рады. Те, кто нынче так считают, – опоздали. Большинство боевиков были этим клеймом отмечены «по указу от 37-го». В братоубийственной войне только правых и только виноватых не бывает. Участники событий по обе стороны баррикад – и палачи и жертвы одновременно. Понять и простить их можно. А судить? Не берусь. С высоты сегодняшнего дня рост числа боевиков в годы Хрущёвской оттепели – обыкновенная заводская самодеятельность. Примазались к революционной славе ну пятьдесят, ну сто человек... Не то что теперь, когда от августовских событий 1991 года нас отделяют уже 11 лет. Или всего 11 лет. (Тут уж кто и как посмотрит.) На глазах разбухает отважное плечо, подтолкнувшее в пропасть махину тоталитаризма. Нет, сии борцы себя не записывают в ряды сидевших за убеждения в психушках и тюрьмах, протестовавших против ввода танков в Чехословакию и ввода «ограниченного контингента» в Афганистан. Ума хватило сообразить, что узкий круг диссидентов чётко очерчен. На каком же основании они оказались после августовских событий у кормила и кормушки? Представляю, как иные из «столпов демократии» удивятся, узнав, что разгуливает без охраны человек, благодаря которому история не повернула вспять. События, если образно, обстояли так: горе пожарные подключили шланги-рукава к ёмкостям с керосином и готовились дать залп из тысяч стволов по тлеющему пламени. Но старший лейтенант передавил ногой магистральный рукав. На командном пункте тыкмык, а горючка не поступает... Тем, кто оборонял баррикады у Белого дома в Москве, было легче. Они чувствовали локоть друг друга. А каково было нашему старлею на командном пункте армии войск противовоздушной обороны? Мечутся зловещие приказы и команды. И надо, как учил поэт Борис Чичибабин, что- то делать. Не успеешь – опоздаешь навсегда. Старший лейтенант решил и решился. По совести, поступил. Не по лжи. Как по-писаному Споры-разговоры о том, дескать, что литература возвышает да укрепляет дух, – обойдутся без нашего участия. Нет прямых перекличек между штудированием на уроках, скажем, образа Татьяны Лариной и сухим остатком в головах учеников. Однако для многих и многих чтение стало