Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

Знал бы, что меня провалят на госэкзамене по истории партийной печати, наверное, не переживал бы так и не пытался пробить лбом стену редакторского непонимания. Диплом защищать и госэкзамены сдавать предстояло в конце первого полугодия 1966 года. А за полмесяца до этих событий должен был состояться XXIII съезд партии, первый съезд после отстранения Хрущёва от власти. Это потом я стал умным и опытным. Перестал ухмыляться по поводу дежурной инициативы газетчиков из г. Апатиты, которые годовщины революции отмечали соответствующим количеством ударных трудовых недель, а съезды партии – ударных трудовых декад. Никогда не прогадывали с почином. В горкоме и обкоме их за такую прыть похваливали. Дёрнуло меня выпендриться и придумать себе тему дипломной работы: «Стихотворный фельетон в газете, практическая». Приписка «практическая» означала, что нужно было не только написать с десяток фельетонов, но и опубликовать их. Накануне приближающегося партийного съезда последнее оказалось практически невозможным. Редактор областной газеты «Полярная правда», куда, как студентзаочник, попросился на преддипломную практику, – твёрдо обещал опубликовать мои фельетоны. После мая-июня. А мне нужно было до. Той же линии придерживались руководители газет ниже рангом – комсомольских и многотиражных. Еле-еле удалось представить рецензенту и руководителю практики минимальное количество опубликованных фельетонов. История партийной печати, история КПСС, диалектический материализм и прочие подобные дисциплины мне трудно давались. Нужно было зубрить и заучивать, а это скучно и нудно. Ну не казались мне означенные предметы наукой. Говорю не для того, чтобы задним числом протиснуться в диссиденты. Если не считать нескольких эпиграмм, ходивших по рукам, на моём счету не было ни одного решительного поступка. В том числе в переломные годы – в 1956-м, когда моя страна танками подавила восстание в Будапеште; через 12 лет, в 1968 году, когда танками же была попрана Пражская весна. Не знаю, то ли по глупости, то ли ещё почему, взрослел и набирался ума весьма и весьма медленно. С другой стороны, интуитивное отторжение суконного «партийного языка» газет сыграло положительную роль. Так и не смог овладеть обтекаемыми фразами. Благодаря такой своей неповоротливости писал не так затаскано и безлико, как полагалось. В общем, не торопился бы, сверялся бы с календарём общесоюзных мероприятий, – защитил бы спокойно диплом осенью, а не весной. Так и случилось, но по другой причине – пришлось пересдавать госэкзамен по истории партийной печати. Кстати сказать, в годы, когда учился, факультет журналистики считался весьма и весьма престижным. Большая часть изучаемых предметов, так или иначе касалась истории, теории и практики КПСС. При определённой тренировке, сдавать эти премудрости было не так уж и сложно. Но чего-то