Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

угроза? Тогда ведь с утра до вечера телеэкраны заполняли Кашпировский с Чумаком. Не раз и не два заставал председателя райсовета за одним и тем же занятием. Он названивал директору Петрозаводского алкогольного завода и умолял прислать один (два-три) вагона водки, поскольку нечем платить зарплату учителям, врачам и рабочим коммунальных служб города. На том конце провода держали круговую оборону и кормили обещаниями. До тех пор, пока в Петрозаводск не ушла депеша с фамилией Могильный, венчающей текст. Могу подтвердить, до самых двадцатых чисел августа 1991 года вагоны с сорокаградусным грузом приходили в Ковдор из столицы Карельской автономии регулярно и без напоминаний. Благодаря волшебной подписи… ПЕРЕЧИТЫВАЯ КОНЕЦКОГО С годами, оброс привычками и забобонами. Любая большая журналистская работа начинает у меня спориться тогда, когда вечерами перечитываю Виктора Викторовича Конецкого, писателя и морехода. Человека, бороздившего моря и океаны, в качестве штурмана или капитана. О том, какой Конецкий писатель, мои современники могут судить хотя бы по фильмам, автором сценариев которых он стал ещё в шестидесятых годах двадцатого века. Это ему кинорежиссёр Георгий Данелия отчасти обязан своим дебютом в кино – фильмом «Путь к причалу», затем кинокомедией «Тридцать три». А «звериноморской» фильм – «Полосатый рейс» – крутят по телеку не реже, чем «Иронию судьбы или с лёгким паром!» Эльдара Рязанова. У киносценариста всё-таки имеется тяжеловессоавтор – режиссёр. После стольких лет внимательного чтения первоисточников я на слух определяю, какая реплика принадлежит Конецкому, а где отсебятина соавтора. Повести и путевые заметки этого автора позволяют, как бы окунуться в атмосферу, в которой он прожил бόльшую часть своей жизни. С её радостями и невзгодами. О последних, правда, не дают забыть на Украине нынешние средства массовой информации, что видят в прошлом исключительно оттенки чёрного, серого и никаких других. Конецкий замечал и фиксировал внимание не «после того, как», а во время. Когда писали исключительно о великой дружбе между народами СССР, лишь Конецкий заметил, что у коллег из пароходств, принадлежавших прибалтийским республикам, ведро воды забортной не выпросишь, не то, что несколько тонн горючего или электропаяльник. Когда газеты (и моя тоже, чего уж скрывать) вещали о неуклонном улучшении благосостояния советских людей, Виктор Викторович на всю страну сообщил, что в восьмидесятых годах впервые после войны увидел в Мурманске карточки на сахар и крупу, хотя они и назывались иносказательно – талонами…