Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

примерно высотой до второго-третьего этажа. Вдруг почти вровень с ними видишь верхушки громадных корабельных стволов, в два обхвата, высотой с девяти-двенадцатиэтажный дом. В расщелине, то бишь в каньоне, они защищены от перепадов температур и ветров, вот и вымахали в оранжерейных условиях. *** Это сейчас модно меняться жёнами и мужьями, а в до перестроечные времена перемена семейного статуса часто означала конец служебной карьеры. Везде, но не на севере. Там работать надо, там анкетные данные – на втором и третьем месте. Может быть потому, что на север людей приводила любовь, лица сослуживцев светились радостью. Этот отсвет окрашивал взаимоотношения в коллективе в светлые тона. Убеждён, по количеству счастливых семейных пар любой северный городок дал бы сто очков вперёд областным центрам средней полосы. Да и столицам – тоже. *** Без малого в сорок приехал на Кольский полуостров. Обычно в этом возрасте, сближаться с людьми трудно. Если вообще получается. Воздух воздухом, кислород кислородом, но есть ещё одно определение – атмосфера. Благодаря ей север стал для меня воистину страной обетованной. Не для меня одного. Проработал там почти два десятилетия перед распадом страны. Обострялись и обострились донельзя противоречия в обществе. Везде. Только не в краях, где люди получали фактически двойную зарплату за ту же работу –компенсацию за суровые условия жизни. Фактически плату за потерю здоровья. Но более-менее сносное бытие определяло сознание. В крупном и в мелочах. Зарплата позволяла обходиться без мелких подачек, чувствовать себя не прислугой, а равноправным рабочим человеком. Такой важный момент. Ставки и круг обязанностей работника по всей стране расписаны под копирку. А загруженность, всё-таки разная. Двойные северные отпуска, предусмотренные щедрым государством для подпитки северян солнцем, принуждали, особенно в малых коллективах, работать с перегрузкой. Хорошо знаю, редактировал многотиражку и две районные газеты. И всё-таки, и всё-таки – восемь месяцев зима. Глаза от белого с серым устают. Любому цветному пятну радуешься. В Ковдоре к углу карьера притулилась раскомандировка. Чёрно-серая пыль от массовых взрывов покрыла всё вокруг грязным ковром. Только у входа в раскомандировку всю зиму желтело оранжевое пятнышко. Начальник рудника попался некурящий, не переносил табачного дыма. Сей недостаток недоброжелатели ему припомнили. Но это уже другая история. Чем дальше от меня то время, тем чаще в памяти всплывает сияние севера. Где северное сияние – всего лишь строка, хотя и яркая. Из красивой песни.