Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

высокооплачиваемые употребляли трёхзвёздочный коньяк, даже коньяк «КВ». Но я в их кругу не вращался. Значительно позднее, узнал, что качество водки определялось не формой и цветом бутылки, не надписью на этикетке. Это – внешние признаки. Как правило в тару продукт разливали из одного и того же резервуара. Начинку папирос и сигарет тоже готовили в одном смесителе. Потом разделяли потоки по разным набивочным аппаратам. Тут уже начинались различия. Курильщики особо ценили папиросы «Беломор» ленинградской фабрики им. Урицкого и ростовской фабрики без имени. Славился табак киевской фабрики, но набивка страдала, одна-три папиросы в пачке всегда оказывались полупустыми. Окончательно я пристрастился к курению тогда, когда исчезли из продажи дешёвые албанские сигареты. Взамен появились махорочные. Начинал с «Примы» за 14 копеек, её сменил «Спутник» в синей упаковке, за те же деньги. Дешёвые и очень горлодёрные папиросы назывались «Север». «Беломорканал» стоил 22 копейки, «Любительские» – 25, «Казбек» – 30. Столько же стоили самые дорогие сигареты «Друг». Но их в пачке 20 штук, а папирос – 25. В 1964 году на совещании, посвящённом подготовке к празднованию 200- летия Киевского завода «Арсенал», как водится, говорили и курили, не отходя от стола. Запрет на курение касался только залов стационарных кинотеатров и театров, а также «вагона для некурящих» (уничижительное прозвище) в поездах. Участники совещания выложили курево рядом с блокнотами и ручками. В соответствии с пристрастиями и возможностями. Я, как и многие, дымил «Спутником», начальники цехов и члены парткома – «Беломором», а директор завода мог себе позволить стучать папиросой о картонную коробочку «Любительских». Сигареты с фильтром появились потом. Они стоили дороже, по 30 копеек, хотя поначалу были и по 18. Без наценки продавались импортные сигареты. Блок, десять пачек, «Кента» как-то купил за 3 рубля. В свободной продаже. Правда, не где-нибудь, а в буфете ЦК ВЛКСМ в Москве. Дольше всего курил «Беломор». Папироса, в отличие от сигареты, гаснет, если о ней забудешь на секунду. Сигарета, нужна она тебе в этот момент или не нужна, дымит и тащит на себя внимание. А самое яркое воспоминание о сигаретах связано с раскомандировкой рудника «Железный» в Ковдоре. Мой друг, начальник рудника, не курил. Потому его подчинённые удовлетворяли своё пристрастие снаружи, на железной лестнице. Под ней вырос оранжевый холмик из сигаретных мундштуков. Он выделялся на фоне чёрной рудничной пыли. Зимой – вообще, когда всё вокруг белым-бело. КНИГИ «ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ»