Махлин, Я. М. Ковдор и ковдорчане : (семидесятые, восьмидесятые и начало девяностых годов XX века) / Яков Махлин. – [Б. м. : б. и.], 2020. – 380 с.

приписана. Это он сманил у меня машинистку-корректора себе в секретари. Разумеется, удвоил зарплату. Толя вынашивал роман о жизни родного Кривого Рога и Гуляй Поля в первые годы советской власти. Говорил, копит материалы. Спустя год партком предложил Азаренко перейти парторгом на рудник. С сохранением ставки машиниста экскаватора и без газетной нервотрёпки. Опять же не надо при появлении очередной комиссии являться в раскомандировку… Толя устоял. Может быть, так продолжалось бы и продолжалось, да рудник возглавил новый начальник. К тому времени к редакции прибилась опытная газетная кадра из Подмосковья, сбежала от мужа. С женщинами, конечно, лучше работать через стенку или через улицу, да выбора не было. А у Толи семья, алименты, и прочие обязанности. Он вернулся на экскаватор. В Киеве получил от Азаренко письмо с противоположным Ковдору обратным адресом. Он переехал к новой жене на самый дальний юг, в Душанбе. Работал опять же машинистом экскаватора. На добыче золотой руды. Где-то высоко в горах, куда вертолётами доставляли очередную вахту. По письмам я живо представил себе его новое окружение. Умел Толя подмечать детальки. Его помощник, местный житель, во время перекура припевал: «Не сыпь мне соль на рану, а сыпь мне соль на чай!». Толя обустроился на новом месте, обзавёлся автомашиной. Ради чего продал двухсоттомное Собрание всемирной литературы. Тогда ещё книги ценились. В деньгах получилось баш на баш. После почти двух десятков лет, проведённых на северах, Толя купался в солнце и объедался витаминами. Для чего нужно было лишь выйти во двор. События, венчавшие Перестройку, ударили по русскому населению Таджикистана. Ни работы, ни средств к существованию. «Жигулёнок» ушёл в оплату за место в товарнике. Зато вещи удалось увезти. В том числе – коллекцию значков с профилем Ленина, которую Толя собирал, чуть ли не с первого класса. Азаренко было подался на малую Родину, в Кривой Рог, да пулей вылетел оттуда. По пути заглянул ко мне в Киев. Я тогда ещё жалел Горбачёва, а Толя энергично порасставлял все точки над «i». Вернее, восклицательные знаки. Он не стеснялся подкреплять своё мнение решительными выражениями. Если попытаться пересказать, что он говорил и писал о будущем президенте Таджикистана Рахмонове, о Ельцине, о Горбачёве, потом и о Путине, пришлось бы перейти на одни многоточия. В ту же компанию, с ещё более энергичными комментариями, попали грузины – Гамсахурдиа и Саакашвили. Это уже из писем с последнего места жительства Азаренко, из Карачаевска. Там купил дом, устроился на работу электриком. Опять удар, уже от природы. Половодье смыло усадьбу со всеми пожитками. Пришлось вновь начинать сначала. Мечты о романе из жизни наследников Нестора Махно улетучились за время вынужденных переездов вместе с черновиками и документами. Да и сил для писательства не оставалось, приходилось всё время искать приработок. Проводить электрику на виллы богатеньких карачаевцев. В