Печенга : опыт краеведеской энциклопедии : [А-Я] / авт.-сост. В. А. Мацак. - Мурманск : Просветительский центр "Доброхот", 2005. - 1006 с. : ил., фото.

445 ОЛЕНЬЕ Весенняя охота имела свои правила. Добывать оленей в одиночку не раз­ решалось. В артель брали по одному человеку от каждого саамского чума (вежи). Если кто-то заболел, он и его семья получали половину добычи, полагавшейся одному охотнику; полную долю получали стоявшие в засаде и свежевальщики —и те, и другие в самой облаве не участвовали. Летом, когда разной пищи было больше и когда питались главным обра­ зом рыбой, изменчивое охотничье счастье или недуг не означали еще гибели всей семьи. А вот ранней весной, когда запасы пищи были уже практически истощены, вся семья —в случае потери кормильца —обречена была на го­ лодную смерть, не будь спасительной групповой охоты. Она была средством самосохранения и имела огромное значение уже в каменном веке, что нашло отражение в наскальной живописи Фенноскандии. Объясняя исчезновение лапландских деревень (sijd), историк Кустаа Вил- куна подчеркивает одно обстоятельство, на которое редко обращают внима­ ние: саамская деревня и саамская семья были привязаны к одному месту, им приходилось постоянно, в зависимости от времени года, кочевать по одним и тем же оленьим угодьям. Потеря хотя бы одного хорошего места добычи становилась для саамской семьи роковым событием. .. .Ученые предполагают, что олень был приручен уже в каменном веке, о чем свидетельствует топонимия, наличие многих названий, начинающихся с Поро- (домашний олень). Т. Итконен (Т. Itkonen) считает, что такие на­ звания имеют места, где саамы могли пасти свои оленьи стада... К. Никуль считает, что саамам легче было пасти оленей на островах или полуостровах, чем строить специальные оленьи загоны... Но лапландец только в нашем сознании неразрывно связан с домашним оленем, исторически же лапландцы выступают прежде всего как рыбаки и охотники. Примитивное оленеводство издавна состояло в содержании нескольких оленей, использовавшихся на охоте осенью в качестве приманки. Оленеводческая терминология финнов почти на 100% была заимствована у саамов. Культура древних саамов с ее зимним поселением (talvsijd), своим появлением обязана лесному оленю. Она явилась как бы спутником его зим­ него местообитания, неким аналогом его образа жизни. Весной, вместе с тая­ нием льдов, кочевавшие зимние стада распадались и устремлялись на летние пастбища. Одновременно распадалось на отдельные семьи и зимнее стойбище саамов. Люди направлялись на широкие охотничьи просторы и места, бога­ тые рыбой. Но как только жившие в одиночку или парами олени, образовав зимнее стадо, перекочевывали на острова крупного озера, саамы тотчас же формировали свое зимнее стойбище, охотничью артель, которая, изымая из­ лишки популяции оленей, умела пережить весеннюю бескормицу и дотянуть до лета. Лесной олень, конечно же, прожил бы и без саамов, но саамы без него в самую жестокую пору года обойтись не могли. Оленей надо было добывать больше и равномернее в течение года, а когда стали выжигать под пашни леса, распахивать луга, когда пришлого народу стало селиться все больше, стадо оленей, существовавшее до того круглогодично, стало исчезать. Остат­ ки саамского племени, перекочевывая за ним, не образовывали, как прежде, полноценных охотничьих групп, зимних стойбищ, и потому многие из них канули в небытие, скорее всего, погибли от голода. Одинокая саамская се­ мья в разгар зимы —явление трагичное. Саамы погибали не столько оттого, что ушли олени, сколько от нарушения традиционной культуры из-за умень­ шения численности дичи. Исчезновением самой системы зимних поселений была подорвана и материальная основа жизни саамской семьи. „Так и жила она, старая Лапландия, жила мясом и рыбой, оленей забивали и рыбу ловили. Оленей было здесь тогда видимо-невидимо. Выловили их большей частью, ко­ гда пришли переселенцы",—вспоминал один рунопевец и народный мудрец,