Локко, С. П. Финны на Мурмане / Свен Локко. - Мурманск : Фонд культуры, 1993. - Кн. 1. - 1993. - 476 с. - Текст фин., рус.

выжить до лучших времен — иди и топи печи, набирайся сил, — Суло стал убеждать товарища на его родном языке, чтобы тот понял, что он не из местных кадров, а свой брат, такой же, как и он, бесправный, только потому что национальность не та. Малкин посмотрел ис­ подлобья, взял свой костыль и похромал топить печи во втором хранилище. Шестаков не хотел дать ему клю­ чи, потому что там никого не было, но все же открыл склад. Видимо, сказанное фронтовиком и на него подей­ ствовало. До прихода транспорта за картошкой оставалось пару часов. За это время надо было перебрать и затарить де­ сять тонн картошки. Яша позвал Суло в закром и спро­ сил: — Ну как, стратег, у тебя еще есть военные тайны? — Есть, мой друг, есть. — Да-а? А я-то думал — с нами все ясно. — Тогда скажи, в чью умную голову пришло упрятать нас в колонию? Кому это выгодно? Сейчас, как никогда, мы должны быть там, где решается судьба нашей страны, а мы картошку перебираем, как колхозные бабы-инва­ лиды! — Ладно спорить, — проворчал Хипели простуженным голосом. — Думали ли вы еще вчера, что под вашей задницей будет два метра картошки! И никогда не по­ думал бы, что полугнилая картошка вкуснее, чем не­ порченая. Попробуйте-ка! Они пробовали. Но что удивительно, ни у кого от сырой картошки живот не заболел. — Коровам — и то давали сырую картошку, чтобы лучше доились, — поддержал Суло Хипели. — А что, если... если отнести Виктору, чтобы он испек? — Мы уже отнесли, — признался Яша. А потом случился курьез. Пришел Шестаков, обошел хранилище, проверил все три печки и обнаружил, что одна истопилась, но труба не закрыта. Он вспомнил ут­ реннюю стычку, начал отчитывать Виктора за растран­ жиривание дорогого топлива и закрыл трубу. В храни­ лище сразу запахло печеной картошкой! Шестаков схва­ тил за воротник истопника и приказал привести брига­ дира. Виктор прибежал и чуть не плача стал объяснять: — Иди, бригадир, Рыжий Шест зовет. (Шестом ребята сразу прозвали Шестакова за его двухметровый рост, а после и “Рыжий Шест” к нему прилипло.)