Кузнецова, В. Е. С думой о Есенине : сборник статей / В. Е. Кузнецова. – Мурманск : Мурманское книжное издательство, 2009. - 318, [1] с. : ил., портр.

кокетничание мяукающего кота. И всё же так оно или не так, но преподносил Клюев подлинную поэзию, люби её или отвергай, как кому будет угодно. Посыпались заказы, и Клюев выполнял их с удовольствием». Одно из выступлений Н. Клюева с чтени­ ем «Плача о Сергее Есенине» описала Ольга Форш на страницах своего романа «Сумас­ шедший корабль»: «Он вышел с правом, вла­ стно, как поцелуйный брат, пестун, учитель. Поклонился публике земно—так дьяк в опе­ ре кланяется Годунову. Выпрямился и слегка вперёд выдвинуллицо с защуренными намиг глазами. Лицо уже было овеяно собранной песенной силой. Вдруг Микула распахнул веки и без ошибки, как разящую стрелу, пус­ тил голос. Он разделил помин души на две части. Впервой — его встреча юноши — по­ эта во второй —измена этого юноши песту­ ну и старшему брату и себе самому... Еще под обаянием этой песенной нежно­ сти были люди, как вдруг он шагнул ближе к рампе, подобрался, как тигр для прыжка, и зашипел язвительно, с таким древним накопленным ядом, что сделалось жутко. Уже не было любящей, покрывающей слабости матери, отец-кол- дун пытал жестоко, как тот, в “Страшной мести”, Катеринину душу за то, что не послушала его слов... Никто не уловил перехода когда он, сделав ещё один мелкий шажок вперёд, стал говорить уже не свои стихи, а стихи того, ушедшего.../.../ Было до такой верности похоже на голос того, когда с глухим отчаянием, ухар­ ством, с пьяной икотой он кончил: “Ты Рассея моя, „Расхея- Азиатская сторона..” С умеренным вожделением у публики было кончено. Люди притих­ ли, побледнев от настоящего испуга Чудовищно было для чувств обыва­ теля это нарушение уважения к смерти, всеобщим эстетическим и эти­ ческим вкусам. Микула опять ударил земной поклон, рукой тронув пар­ кет эстрады, и вышел торжественно в лекторскую». По-иному читал Клюев стихи Есенина студентам литературного фа­ культета педагогического института в Томске, пришедшим к нему — ссыльному поэту — в дом на улице Красных Пожарников с просьбой почитать стихи Есенина. «С особым волнением, с дрожью в голосе и, 114