Забытые герои Арктики. Люди и ледоколы : [о Гидрографической экспедиции Северного Ледовитого океана и ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач» : сборник] / автор-составитель Никита Кузнецов. - Москва : Паулсен, 2018.

208 Н. А. фон Транзе. Работы и воспоминания об участии в Гидрографической экспедиции Северного Л едовитого океана Не повернуть ли к палатке, пока не поздно? Решил, однако, пройти еще с полчаса. Очень тяжелы были эти последние полчаса. Медведи, сомне ния, ошибка в расчете, неизбежная гибель партии и самого себя, если теперь не найду ни того, ни другого огня, - все это сильно и навязчиво сверлит мозг. Взбираюсь на торос и испуганно от него отскакиваю, ва люсь из-за раздавшегося за ним треска, точно из пушки. Психологиче ски работая над своим воображением, успокаиваю свои нервы. Вновь взбираюсь на вершину, и... прямо по курсу и невдалеке открылся огонь! Оставляю воображению читателя пережитое мною в эту секунду: ни медведи, ни треск льда, ни отсутствие теней уж е не имели места в моем мозгу. Почти бежал я на огонь, постоянно от меня скрывавшийся за то росами, и чаще падал. Поднявшись на верхнюю палубу «Вайгача», я неслышно спустился в кают-компанию. Надо было видеть изумление моих друзей, увидевших меня одного! Внеся с собой холод полярной ночи в теплое помещение корабля, я, разоблачась, объяснил Неупокоеву, где я оставил своих компаньонов, рас стояние до них, направление, огонь на мачте лыж, условия льда и т. д. Сей час же партия с Неупокоевым и Никольским, захватив собак, отправилась на поиски моих верных сподвижников этого незабываемого, в полярную ночь, путешествия! Ударный переход был сделан меньше чем в сутки. Через несколько часов мы были все вместе, а до этого я уж е сидел в каюте своего больного друга Жохова. Застал я его в тяжелом положении и физически, и морально, не по тому, что он жаловался на что-нибудь, а потому именно, что он уж е ни на что не жаловался и был в состоянии апатии почти все время в тече ние тех дней, что я провел с ним до его кончины. Ушел он в экспедицию женихом. Жил мечтой о невесте, свадьбе, встрече, будущей жизни. Теперь же, когда мне порой удавалось навести его мысли на то, что так дорого и глубоко было на его сердце, - он на минуту оживлялся, чтобы еще глубже впасть в апатию, выявляя полное безразличие ко всему. Он просил меня похоронить его на берегу, и вытравить на медной доске написанную им эпитафию, и повесить ее на крест, сделанный из плавника, с образом Спасителя - благословение его матери. Все это мною было свято выполнено. Жохов был большой поэт, и еще в Морском корпусе он писал стихи и посылал их в периодические издания под разными псевдонимами, где ни когда не отказывали ему в печатании их. А писал он большей частью тогда, когда мы оба, сидя хронически без отпуска и без денег, мечтали о калаче, масле, икре для компенсации скудного корпусного обеда или ужина.