Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

не найдут способ раскланяться и расстаться, то ли просто задумались, сделали перерыв, чтобы, отряхнувшись, отго родившись от уже сказанного, перейти к новым парагра фам ими же намеченной «повестки дня заседания». Изнут ри же — если б мы могли тогда посмотреть на себя — это было продолжением чего-то, начатого словами, про должением, которое каждый нашел отдельно, быть может непохожее на другие. Теперь я понимаю, что касалось это не только Лиепинь- ша и наших отношений к нему. Дело было в самих нас, в тех больших и уже, наверно, потому негромких вопросах, которые роились во мне, в Порошине, в командире под каждодневно-суетными пластами мыслей, чувств, настрое ний. Но оказалось, что именно Артур, как некий ускори тель элементарных частиц, что именно он, старшина первой статьи Лиепиньш А. Г., недавно погибший в море и все еще живой для экипажа подлодки, поднимал эти наши вопросы из глубины, заставлял их звучать требовательно, в упор, физически ощутимо, до сердечного колотья. И мы молча ли — разговаривали о нем, о себе так непрямо, обиняками, ассоциациями лишь потому, что просто не умели иначе. Теперь я понимаю это так противненько ясно, что даже без тени стыдливости написал про то самое колотье, кото рое, если свериться по словарю, бывает обязательно в гру ди, а значит — непременно сердечное. Да, да! Я издеваюсь. Потому что слишком уж легко по лучаются сегодня и «колотье», и «вопросы в упор», и даже «некий ускоритель частиц». Да, я пишу о них. Потому что и сегодня бьются, коло тятся во мне те минуты. Потому что весь этот разговор с командиром кажется мне незаурядно ответственным, ключевым. Не по чину и должности Мазанова, нет, — по его человечьему положению рядом и чуть-чуть впереди Других на подлодке. Ведь крути не крути, а в перископ смотрит он, командир. И команду на руль он дает. А ру ли — не только у корабля... Но вернемся в Ленкаюту плавбазы. Мы молчали долго. Так долго, что уже снова стали до летать сквозь тишину пока еще неясные звуки. Чьи-то шаги... голоса... гулкая жизнь железа... И над всем этим — буднично, в привычной негромкости силы, первые слова командира: — Итак, вы знаете мое мнение... о мнениях. Впрочем, 67