Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

священного морякам противолодочного корабля, завоевав шего приз Военно-Морского Флота. Так и вышло, что, только вернувшись в редакцию и сдав Корнееву все материалы, я смог прочитать свои «наме ки» — уже в газетной подшивке. Впрочем, теперь это были уже не намеки. Сначала мяг кие ручки Василия Георгиевича, потом цепкая хватка Пол шефа превратили мои размышления в железную цепь стро гих вопросов и обвинений. В конце, после моей подписи, стояли три звездочки, и редакционная приписка с деликат ной настойчивостью советовала «партийной организации, где тов. Лиепинып состоит на учете, внимательней при смотреться, достоин ли такой человек, подвергающий сом нению даже самые святые для нас понятия, быть канди датом в члены КПСС». И еще газета обращалась к читате лям с просьбой коллективно и прямо ответить тов. Лие- пиньшу на все его «так называемые вопросы». Послед няя фраза доконала меня окончательно. Полужирным кур сивом во всю ширину двух колонок было выведено: «На деемся, что читатели не только дружно откликнутся на нашу просьбу, но в своих письмах решительно осудят по зиции, на которых стоит старшина 1-й статьи Лиепинып, с одной, внешней, стороны являющийся передовиком уче бы и дисциплины, а с другой — превратившийся, по сути дела, в нигилизирующего демагога». Я кинулся к Корнееву и стал что-то кричать о том, что это безобразие — так искажать и смысл и форму материа лов, что он, как секретарь партбюро, непременно должен вмешаться, но Хмурый Вангур, казалось, даже не заме тил меня. Он по-прежнему ковырялся в какой-то рукописи, время от времени отрываясь от нее, чтобы нарисовать на специально подложенном под нее большом листе бумаги что-то вроде чертика или зверюшки. Обычно такие рисун ки означали, что Корнеев ищет нужное слово или фразу к материалу, который он пишет или готовит к печати. Видимо, мои крики, все больше походившие на причи тания, очень мешали Корнееву: всякие зайчики, козлики, чертики метались по листу уже целыми стадами, их пого ловье росло с ужасающей быстротой. Наконец Корнеев отложил в сторону ручку и поднял голову. С минуту он молча, с нескрываемым любопытством разглядывал меня и вдруг... Огромный красный кулак опустился на стол с т а кой яростной силой, что вздрогнули даже стены. — Поди вон, сопляк! Это было так неожиданно, так невероятно, так непохо 27