Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

кровенным: это же вы, вы сами его спровоцировали. Да-да, именно так. Вспомните, вы же действительно приехали тогда... ну налегке, что ли. С готовой схемой: нужен герой — будем писать о герое. И вот представьте себя на месте Артура. Приехал корреспондент, но к герою своему не идет, смот реть на людей в деле, в работе не собирается — сидит в каюте и ждет, когда ему все на блюдечке поднесут. Раз. Вопросы задает правильные, ни вправо, ни влево — только то, что в схему ложится. Вот вам и два. Три, наконец, — Лесков. Почему это вас тогда так удивило? Писатель-то, ей-ей, превосходный. В общем, Артур, пожалуй, и не мог не взорваться. Впрочем, это по форме. По существу-то говорил он о вещах действительно больных и обидных. А по форме... Вот форма-то и подвела. И вас, и его. Главное же, вернее, то новое, что в нем появилось, — это в прощании. Вы сами рассказывали — ну, когда он вернулся, извинения попро сил, предложил ничего пока не писать... Да, вот тут бы вам его разглядеть... Хотя... Знаете, Виктор Андреевич, отнюдь не в утеше ние вам скажу: нам-то, да-да, даже нам, знавшим и, ка жется, понимавшим его, тоже было... не скучно. Всегда — и в начале самом, как помните, и потом, до последнего, считай, часа. Чуть ли не каждый день по загадке. Одна история с Деминым чего стоит! Впрочем, тут вы, я думаю, больше моего разобрались... А тот же суд с Лубенцом... Сколько мы тогда... Рюмин этот, будь он неладен... Будто кто специально старался: начальник политотдела в отъезде, заместитель его заболел — хоть волком вой, — один Рюмин на весь политотдел. А этот не упустит, ему жареное подавай толь ко — быстренько раскрутит машину. Сколько мы с коман диром ни бились — уже не остановить было. И не ска жешь, что он злой человек, нет. И работник вполне добро совестный. Одна беда: боженька-то наш скупой старикаш ка. Ему бы всем уделить, да куда там — не хватило. Вот и получилось: одному — вдоволь, а другим — самая ма лость. Тут ничего не поделаешь... Да и Лиепинын... Ему бы потише, а он... Но тогда это б уже не Лиепинын был... А Николай Михайлович, начальник политотдела, только под самый суд возвратился. Узнал — схватился за голову. Меня, как медяшку, отдраил: почему, дескать, не телегра фировал сразу? Будто это не я его больше манны небесной ждал. А суд отменить уже и не в его силах... 134