Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

даже слушать. Тогда я приказал ему отправиться на ра боту. Правильно я приказал или нет? Уверен, что пра вильно... Он, знаете, когда разойдется, здорово умел — так ска жет, хоть пропадай. И тут — тоже. Вроде не старшина вы ступает, а замполит или, может, еще кто. Вспомните, го ворит, как Владимир Ильич Ленин в каждом деле требо вал, чтобы строгий контроль был, чтобы дисциплину же лезную соблюдали, как он против разного саботажа бо ролся. Ну и, конечно, Дзержинского тут же вспомнил. Как он, значит, с саботажниками поступал. Так повернул — вроде я уже и не сам по себе, а настоящий что ни есть са ботажник, вредитель Советской власти. Потому что, выхо дит, они за боеготовность старались, то есть, значит, за оборону страны, а я как бы вроде часового, который с поста убежал. — Лубенец, — говорит, — мешал нам. И тем, что сам не работал, и тем, что своим уходом, своим отношением мог и в других заронить такое сомнение: «А чего я ста раюсь? Что мне, больше всех надо? Почему я должен вка лывать до упаду, а Лубенец, к примеру, спокойненько про хлаждается?» Нет, как старшина команды, отвечающий за каждого своего подчиненного, я не мог поступить иначе и приказал Лубенцу отправиться на работу... Сергей уже не отвлекался ни на какие подробности, не поглядывал на мой блокнот, который я торопливо испи сывал за страницей страницу. Голос его окреп, зазвучал напористо, плотно, речь стала продуманно-стройной, осво бодилась от перепадов, что отнюдь не сделало ее монотон ной. И я вдруг обнаружил в ней знакомые нотки. Прислу шался — Лубенец, сам того не замечая, повторял Артура не только словами, но и его манерой говорить, его интона циями, наступательностью в споре, атакующей доказатель ностью своей позиции. И я поразился: как же сильно долж но было запасть ему в душу выступление Лиепиньша, ес ли он через время, сквозь большую обиду, сквозь много численные наслоения горького одиночества в коллективе пронес все это, не растеряв, и сейчас, пересказывая то, что говорил на суде Артур, так непосредственно и так полно — до почти абсолютного отрицания всего своего — повторяет старшину! Эта похожесть, это ощущение того, что я слышу уже не Лубенца, а самого Лиепиньша, было так остро,^что я да же увидел Артура. Он стоял на ярко освещенной сцене — 125