Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

она пополам — в тебе и еще в ком-то, а чтобы соеди нить... так для того и ищешь ведь, для того и ставишь вопросы. Так родилась первая, главная телеграмма. «Встречай. Еду. Больше не хочу и не могу без тебя. Очень люблю, ра дуюсь твоим успехам. Счастлива, что будем вместе. Креп ко целую. Люся». Это — если без сокращений. Оказалось, что она и есть правда. Вот, пожалуй, и все. Ну, чтобы вам легче было изви нить меня за многословие, за всю эту лирику, добавлю кое-что в двух словах об Артуре. Он вернулся из отпуска какой-то другой. Казалось, в нем все время боролись два разных начала. Он мог быть по-прежнему резким, непримиримым и в общем-то оста вался прежним Артуром Лиепинынем, какого вы уже знае те. Но теперь все чаще и легче можно было подсмотреть в нем и то, что раньше таилось где-то подспудно, запрет ное для посторонних — для всех, даже для него самого. Артур теперь временами словно терзался своей неприми римостью к слабостям окружающих, словно он очень хо тел научиться прощению. Или, точнее, не прощать, а пони мать тех, кто, быть может, слабее, чем он, Артур. Это д а валось ему, мне кажется, очень непросто. Отсюда шла, ну, я бы сказал, отрывочность в его отношениях к людям. По нимаете, тут, наверно, очень важно еще подчеркнуть его прямоту, какую-то порой даже режущую спрямленность. Он к тому же, по-видимому, очень дорожил этим своим принципиальным настроем на прямость, а в новых для се бя ощущениях, я думаю, — особенно: боялся растворить его в понимании, от которого — полшага до прощения. По этому — безжалостная пронзительность оценок всего, что не так, не в полную отдачу, не по самому строгому счету. Причем, заметьте, оценок — обязательно вслух, именно в голос, на людях, чтобы это ни в коей мере не походило... ну, на кукиш в кармане. И рядом, вдруг, без перехода, без каких бы то ни было оттенков —- чуткость, мягкость, улыбка. И вот что удивительно: таким он стал, ну, не знаю, понятнее, ближе. Уверен — дело тут не во мне, то есть не в том, что это я смотрел на него иначе, видел и понимал по-другому; теплоты к нему прибавили все. Даже те, кто, быть может, и не хотел. А я... Я очень хотел, чтобы он относился ко мне хоро шо. Нет, не как к командиру, сослуживцу, даже просто товарищу — по плаваниям, по заботам. Мне хотелось, 98