Крейн, Л. А. Торопись успеть : повесть, рассказанная экипажем подводной лодки / Леонид Крейн. - [2-е изд.]. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1988.

вольно часто. А был он тогда далеко, в Свердловске. Мы незадолго перед этим вернулись из большой автономки, особых выходов до конца лета вроде бы не предвиделось, и старшину отправили в отпуск, не забыв прибавить к не му те пять суток, заработанные «на мне». Правда, к лету, особенно во время трудного автономного похода, мы с Лие- пиньшем почти полностью наладили добрые, по крайней мере — нормальные отношения. Уехал он примерно за не делю до Люсиной телеграммы — той самой. Постойте! Я ведь не случайно поставил их рядом — его отъезд и ее телеграмму, не так ли? Короче говоря, в один прекрасный день я прямиком спросил Люсю: «Он заходил к тебе?» Вид у нее был такой, будто она попалась на чем-то весьма нехорошем. Потом она долго смеялась, потребова ла, чтобы я «поклялся самой страшной клятвой» не выда вать ее, и лишь после этого рассказала, как Артур нашел ее в Ленинграде, какой он был сперва настороженный и официальный, как сообщил ей, что едет в отпуск, где собирается жениться, и что я пообещал ему ее, Люсину, помощь. Ведь это так трудно — выбрать подарок невесте, которую зовут Светланой и которая живет на окраине Свердловска... Он протаскал ее по магазинам целый день и еще пол дня. И все задавал какие-то вопросы, все расспрашивал — о разном и вроде бы ни о чем. А сам, когда она пыталась узнать что-то обо мне и моем житье, отделывался общими фразами, ничего не значащими и предельно лаконичными. К середине второго дня он вдруг решил, что хватит — все равно лучшего не найти, и они вернулись в магазин, с ко торого начинали еще вчера и где еще тогда присмотрели что-то приличное. Получив у продавщицы свою покупку, Артур вдруг за торопился, довольно неуклюже извинился и, почти не про щаясь, исчез. А к вечеру удивил звонком и прямо-таки на хальным приглашением прогуляться с ним по вечернему Ленинграду. Уже просто из упрямого и довольно-таки злого любопытства Люся согласилась. На улице он долго молчал и вдруг начал рассказы вать... обо мне. Не знаю, что уж именно он говорил, но, по крайней мере, там ни слова не было сказано ни об одной моей не удаче, ни об одной оплошности, ни об одном столкновении с ним, Лиепиньшем. Он говорил, говорил, и выходило, что л и так, и эдак — хороший: настоящий, сильный, каким 96