Крейн, Л. А. Дуга большого круга : повесть / Леонид Крейн. - Мурманск : Мурманское книжное издательство, 1980. - 285, [1] с. : портр.

там, в заливе Убей-скуку, когда радист выловил, на­ конец, в эфире приказ возвращаться в базу. Впро­ чем, Павел теперь, пожалуй, и не помнил себя в ту минуту. Сейчас он просто дышал земным апрелем и радовался, заранее рисуя себе встречу с Люсей. План осуществлялся великолепно. Павел пересек почти весь городок, и никто не попался ему на­ встречу. Сегодня Климова даже радовало, что живет он не в одной из недавно появившихся в поселке бла­ гоустроенных восьмидесятиквартирных громадин, а в небольшом финском домике с его простодуш­ ным уютом почти по-деревенски. Вот сейчас он ти­ хонько прокрадется туда, и... Первые минуты всегда бестолковы. Зато когда спадут эта начальная суета и волнение, наступит вселенский рай. Он, Павел, будет сидеть перед печкой — обязательно в своем любимом самовязаном свитере, китель внакидку, — смотреть на бегучий огонь, отогреваться в его жи­ вом тепле, вдыхать его смолистые запахи, слушать его веселый гуд и радоваться легким Люсиным ша­ гам за спиной, ее торопливо-добрым хлопотам у стола... Павел глянул на слабо освещенное окошко, за которым все это было, то есть должно быть, обяза­ тельно будет, перевел взгляд на другую половину дома. Окно там тоже светилось — неярко, как быва­ ло всегда, когда Костя задерживался на службе и Светлана оставалась одна со своей неизменной на­ стольной лампой и очередной книжкой журнала: она была главным книгочеем в их двухсемейном доме. Что ж, это хорошо, что Кости пока нет. Потом... Да-да, потом, когда он насквозь пропитается до­ машним теплом... Павел представил, как он прямо от печки выскакивает на крыльцо, в настоянный хо­ лодом вечер, как шумно врывается к Звягиным, тормошит их, тащит к себе... Потом... Его охватило такое нетерпение, что пришлось даже прикрикнуть на себя — не ломать же отличный план из-за глупой поспешности. Он осторожно, боясь даже скрипнуть, шагнул на крыльцо, неслышно повернул ключ в замке. ...Они смотрели на него — две маски ужаса, и Павел, еще весь там, за этим страшным порогом, 9