Козлов И.О. Отход назначен на позавчера. Дубна, 2002.

килькой в томате, а килька взяла и головы высунула. Сидят эти го­ ловы и разговаривают: - Плохо будет, если нас норвежцы бросят... - А зачем им нас бросать! Мы за них всю работу делаем, а по­ лучают они каждый в десять раз больше капитана! -Мало ли... Возьмут и бросят... Сколько раз бросали... Мало мы, что ли, без работы сидели? - Получается, норвеги - благодетели наши? - Получается... - А представьте себе, если норвеги всю Россию в аренду возь­ мут? - Всех работой обеспечат и доллары платить будут! - Почему норвеги? Американцы! По-моему, они этого и доби­ ваются... - Вот чего-чего, а этого им не позволят! - Кто не позволит? Первые князья наши норвегами были! - Это еще вопрос! Историей не доказано! Медленно в Африке время тянется. Как будто вязнет в липучем воздухе, потом плавится и растекается по раскаленному железу. А на время километры профилей намотаны. И километры эти - дорога домой. И чем быстрее пройдешь ее, тем быстрее дома окажешься. Мы за сутки по сто километров делаем, но это при хорошем раскла­ де, если ничего не ломается, а такое не всегда бывает, и тогда - не­ производительные потери времени, а значит, отсрочка возвраще­ ния... Вот и упирается экипаж - пашет, изобретает, надрывается, - только чтобы времени не терять, только чтобы не допускать этих непроизводительных потерь. Норвеги с высоты своего положения воспринимают это рвение русских как высокую дисциплину, без­ граничную ответственность и капиталистическую сознательность. Вот пусть так и думают. И хорошо, что именно так думают. Им, сменяющим друг друга через месяц, просто не понять, что мы всего лишь домой хотим... А может, наоборот, понимают... Но медленно тянется время. И экипаж уже уставать начал. И все чаще люди домой звонят. А минута разговора четыре доллара стоит. Позвонит матрос домой, поговорит две минуты, и, считай, сутки за бесплатно отработал. И ходит потом матрос как в воду опущенный: ему и денег жалко, и поговорить толком не успел. 90