Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Я читаю севшим голосом: «Ветер донес издалека Песни весенней намек. Где-то светло и глубоко Неба открылся клочок. В этой бездонной лазури, В сумерках близкой весны, Плакали зимние бури. Реяли звездные сны... Тихо и будет все тише, Флаг бесполезный опущен..» Читаю, и рука моя предательски дрожит и потеет. Наступает молчание. Посидев, помолчав, мы идем к костру. И я не понимаю и боюсь думать о том, что чувствует сейчас Мила. Теперь, через полвека, мне кажется, что она, может быть, даже как-то по-матерински, прощала мою нереши­ тельность и трусость... Боб с Люсей уже на месте, Я чувствую, что он тоже не справился с задачей. Но отмаялся еще раньше меня. Но ведь Боб холоден, и его еще не так припекло, как меня. Да и Люся не истекает молодым соком, как моя полногрудая. А костер они уже оживили. Но наше оживление угасло, да и с костром возиться надоело. Да и не ходить же снова за дровами! Хватит, уже опозорились... Мы отволакиваем лодку с девицами на глубину и плывем домой с этого острова несостоявшегося блаженства. Вскоре обнаружилось, что местные ребята самым решительным образом приревновали легкомысленных де­ виц к нам. Но скорей всего, у них, у деревенских простаков, и не было никаких шансов...Девушки почти городские, образованные, в техникуме учатся. Им нужны были мы, юные художники из Ленинграда. Если Боб искренне считал их простыми «барухами», он был не прав. Студентки были не без запросов. Для местных ребят мы были чужаками, овладевающими их собственностью. Такого рода патриотизма, думаю, достаточно, чтобы пойти на нас войной. Однажды, прекрасным вечером, мы сидели и мирно играли в карты. В избе внезапно появился босоногий детина, самого хулиганского обличья, в сопровождении опричников, и стал «шутки шутить». Я некоторое время увещевал посетителей на интеллигентном уровне. Боря мрачно молчал. Вдруг он схватил табурет и отправил его в сторону ополчения. Их как водой смыло. Зато началась атака с кольями. Горница имела окна с трех сторон. На пол полетели разбитые стекла и горшки с геранями. Мы мужественно уклонялись от ударов, девицы прыснули в сени. На шум осады вышла Татьяна Владимировна, осаждающие отступили. Но мы на следующий день были увезены - Татьяна Владимировна опасалась продолженья. На следующее лето Борис с матерью уехали в Карташовку, а я в Комарово. Мы переписывались почти каждый день. Борис описывал в юмористическом духе свои деревенские приключения. Однажды я получил письмо, на штем­ пеле которого было что-то приляпано, подпись гласила: «Посылаю тебе образец здешнего навоза». Письма были с рисунками. Мне очень жаль, что я, в какой-то болезненный момент, их уничтожил. С тех пор я сохраняю письма своих приятелей. Их немного - переписка у нас не в ходу. Через несколько лет в Ленинграде, гуляя по набережной, я встретил «свою» Милу. Постояли, поговорили. Вспомнили прелестное лето на озере Врево. О недоразумениях полового характера вспоминать не стали. 53