Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Обучение в ту пору было раздельное, и, если бы не дворовая, никем не контролируемая демократия, у нас, маль­ чишек, не было бы контактов с девочками. Но они были и порождали общие невинные, а также и вполне грешные игры -тисканье в парадных, нехитрый подростковый петтинг. Кто-то устраивался и более основательно. Ходили слухи... Девочки наши были плохо одеты, плохо кормлены, совершенно, разумеется, не крашены, и, на нынешний взгляд, показались бы невзрачными и несексуальными. Но пол никакая война и послевоенная скудость не отменяли. И в нашем дворе царили сексуальное любопытство и вожделения. А порой расцветала любовь, как в любом другом месте Земли в любые времена. У меня не было своего двора, я «играл» в соседнем. «Играл» я, так сказать, меньше других, так как читал кни­ ги, делал химические опыты и собирал минералы. Но живая жизнь тянула во двор, к сверстникам. В главке «Детские шалости» я уже излагал правила наших ужасных игр. Но были и не ужасные, вполне бла­ гопристойные реликтовые игры давних времен. Мы, например, чинно сидели на бревнах, играя в «испорченный телефон» или даже в «садовника»... «Ой! - Что с тобой? - Влюблен... - В кого? - В фиалку...» Ну, просто институт благородных девиц! Вот в таком воздухе цвела моя любовь к тоненькой девочке Тамаре. Она была бледная, желтоватая, с тепло­ коричневыми глазами. Две коротеньких косички, скоромная, неболтливая, вообще, тихая. Вот и все, что сохранила память. Четыре года я думал о ней, мечтал и томился безысходно. Признаться - было невозможно. Любовь как-то абстрагировалась от детской половой дури, внушаемой дворовой атмосферой. Это материал для психоаналитика. Возможно, оно существовало где-то, глубоко упрятанное грешное желание. Но было как звон в ушах - не более. К тому же - Александр Блок... Он стал моим храмом и небом. Блок стал надеждой на то, что есть томительно­ прекрасная жизнь. Если не здесь, то, может быть, в бесконечных временах и пространствах. Стихи Блока обезвреживали сочащиеся повсюду яды, заслоняли тошнотворные видения реальности. Но они пришли на подмогу позднее, в 6,7 классах. И жить стало легче. А дотоле подмывало покончить с этой жизнью. Любовь и грязь мучили невыносимо. Хотелось травиться, топиться, хотелось кому-то что-то доказать. Что? Зачем? Была, конечно, и какая-то романтизированная игра с самим собой. Должен сознаться в этой склонности. Доводилось не раз что-то преувеличивать, нагнетать, а то и придумывать. Рано оформляется натура человека, очень рано. Унизительно рано. Наследственность, протянутая из чрева матери, первые влияния, набор жизненных условий - и человек готов. КАТАСТРОФА ...Майский теплый день. Молодое сияние года. Мой личный Новый год —весна. Родился в мае. Смоленское кладбище полно воды. В канавах зреют головастики и тритоны. Ивы покрываются первым цып­ лячьим пухом. Кладбище - наш ЦПКО - второй двор. Тут мы играем в прятки среди искореженных надгробий и склепов. Тут мы ловим тритонов - чудных мифических зверей с леопардовым пузиком, нежных северных кроко- дильчиков. Головастиков я изучаю как Пастер вирусы. Как Миклухо-Маклай папуасов. Я рисую внутренние органы, де­ ржа головастика перед лампой, на просвет, меряю у головастика пульс. Я веду головастиковый научный дневник. ...Сейчас кладбище парит и тянется тополями в ясное небо. Мы идем дворовой компанией купаться на необ­ житый болотистый берег Финского залива. Туда, где в залив впадает река Смоленка. На пути - гигантская городская свалка. В другое время мальчишки охотно порылись бы в поисках интересного. Мы не раз занимались раскопками на этих терриконах быта. Но сейчас, при девочках, мы ведем себя совершенно индифферентно. Лишь порой косимся на какие-нибудь причудливые медные стружки и всякие соблазнительные обломки техники. Свалка дымится, как спаленная Троя. Она кончается обрывом. Мы шумно спускаемся по крутому склону. Начинается болотистое поле, пересеченное ржавыми канавами. Мать-мачеха, конские щавели, нежные, до нереальности, хвощи... По берегам канав множество болотных растений и цветов. 50