Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

...Я снова правлю во времена давние и вижу нашу четверку на металлических бодрых скелетах о двух ко­ лесах. Аглона не за горами... Карта обещает ее вот-вот. На нас, однако, валят тучи черобрюхие. Да так быстро, что не успели мы куда-нибудь приткнуться (или некуда было?), как нас окатило и промочило насквозь. Ливень был так страшен, что мы ощущали его напор на своих плечах, как десницу небесную. И вот большое. Белое... О двух головах или крыльях, к небу поднятых - Аглонская базилика в небесных хля­ бях. Видел я ее потом, рослого ангела, и в солнечный ветер, и во многолюдии великом. Вошел, вернее, влился по­ током людским, еле потом выбрался. Не хотелось устать, утомиться давкой и жарой и не суметь унести на дальней­ шую жизнь этот гигантский стакан света, льющегося из высоких окон, торжественное пение органа, богослужебную католическую красоту. ДАУГАВПИЛС. ВИДЕНИЕ ГОРОДА. Годами я вспоминал собор в Даугавпилсе, годами. Долго там не был, и он приобрел изменчивость видения. И никак не хотел позволить определить свою конфессиальную принадлежность. Он даже сделался Белым Домом в Вашингтоне. Чем-то вроде... Вел во мне самостоятельную жизнь. Менялся, но сохранял ангельскую белизну. Реки город Даугавпилс явно сторонится. Мало того - отгородился от нее дамбой. А такая на вид невинная река - широкая, но мелкая. Я в ней пару раз купался. Отгородился - значит, неприятности были. Давно не посещенный город стал легким, газообразным. Помнился этот самый собор(?), костел(?) - ну, ведь не кирха! Какое-то сборище домов для встречи с Богом, этнически разноголосых, находилось где-то далеко. На трамвае надо ехать. Церковь, костел, кирха. Помнился лирический кусок: невысокие и милые провинциальные дома в том самом углу города, который ос­ торожно коснулся реки, но все-таки за дамбу спрятался. Кирпичный «модерн» - скромные узоры, герани, занавесоч­ ки 51 интимная жизнь... И там же, но уже на этом земляном парапете, на валу - то ли тополя, то ли липы, здоровые, как идолы острова Пасхи, и, как они, глядящие на воду. Густые, набитые птичьим гомоном. Люблю чужие города. Мне всегда хотелось пожить в них - в одном, другом, третьем. Стать тверцом, вологжа- нином, таллинцем... И даже гусевцем хрустальным, даже урюпинцем - испытать уютную горечь провинциализма. Испытать ее, так сказать, заочно, помог мне затертый большевистским литературоведением (затертый - не запрещенный) писатель Добычин. Действие там, в этом его романе-воспоминании, происходит в Даугавпилсе. Это чтение сгустило мой парообразный Даугавпилс до гелевого состояния. Образ вырос, окреп. Правда, это уже старин­ ный и совсем мечтательный Даугавпилс - бывший - другой, невозвратимый. С городом в душе прибыл я в Даугавпилс снова из латгальской деревни - посмотреть, покупаться, одолеть легкое ностальгическое томление, которое порождают понравившиеся чужие города. Операция это опасная: можно многое не узнать, чего-то не досчитаться, обидеться и на город, и на свою причудную память. Так, увы, и случилось. Портик собора лишился чудных белых колонн, и его самого, мнящегося православным, навсегда отняли католики. «Никогда и не был православным», - сказал одутловатый католический молодой человек, открывший храм ключом и гостеприимно предложивший войти и осмотреть. С небольшой поправкой - колонны портика квадратны - собор все-таки очень красив. Круглые опоры пере­ брались в пару боковых колоннад - здание подражало великому собору в Риме: носило его имя и композицию. Деревьев на дамбе не оказалось. Она превратилась в лысую стремительную автостраду с линейными ограж­ дениями с обеих сторон. Еще пять минут назад я с легкостью двадцатилетнего воспоминания оказывался на пляже под своими зелено­ кудрыми идолами. Не тут-то было: сиюминутная реальность заставила унизительно пролезть под одно ограждение и коряво перебраться через другое, а между ними рисковать ДТП. (Сбит! Раздавлен! Не приведи Господь!) В том, что касается тополей или лип, память была ненароком реабилитирована. На узенькой тропе над обры­ вом к реке, на тропе, по которой мы, я и обмирающая от страха подруга, шли к пляжу, я вдруг обнаружил трехохват­ ные окружности пней, остатки спиленных до земли видений моей памяти-мечты. От моего ветхого Даугавпилса остались в большом количестве кирпично-узорчатые, подарок начала двадцато­ го века, дома в два-три этажа, сохраняющие образ города в наши дни. Осталась и одноэтажная синагога. В остальном же блистала vita nova*: подлаженная под моду высотная гостиница, какой-то шикарный тор­ говый центр - крытый базар, кафе, прогнавшие куда-то квартирантов минувшего времени, тут и там, тут и там. В * vita nova (лат.) - новая жизнь 413