Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Возвращается к жизни раскаленный солнцем, но невредимый Еким. Подняться он, однако, не в силах. Подни­ мает чернопиджачную руку в глине и семенах растений. «Григорий, ты где? Подь сюды... Ну, подь». - Григорий поднимается с травы и делает несколько натужных шагов в сторону товарища. За это неведомая сила быстрой пробежкой отбрасывает его назад. Он оказывается дальше от взывающего, чем был. Так повторяется еще два раза. Удалившийся Григорий падает и засыпает. Но тут же просы­ пается и подползает ко мне... .. .Оставляя за собой шлейф пыли, проносятся на мотоцикле Сергей и Таня. Пыль доходит через какое-то вре­ мя и до нас, замутняя вид на плакучего Ивана и влюбленную Веру. - У, змей, напылил, - комментирует Григорий. «Змей» - латгальское повсеместное цензурное ругательство. Это мое первое знакомство с латгальскими «змеями». Двадцать лет почти наши латгальские каникулы будут кишеть такими вот змеями. «Украл все, змей»... «Он, змей, опять глаза налил», «Во, змеи, натворили чего...» И наконец, лас­ ковое, с похлопываньем по плечу или ворошением кудрей: «Ах, ты, змей ты мой...» Возможно и такое употребление. Российское «козел» имеет только отрицательное значение, в лучшем случае шутливое, в дружеском обиходе. ...Шампиньонные головки одетой в шлемы парочки описали несколько волновых траекторий и сейчас вышли на прямую к озеру, там, внизу и вдали, - уже совсем маленькие, булавочные. Сейчас они шлепнут расправленным на два взмета фонтаном воды. Там, в перелеске, течет уже упомянутый ручей. Прямо через дорогу. Я затрагиваю тему предстоящей женитьбы мотоциклетной парочки. «Танюха - клевая девка, а Сергей, змей, зазнался. Кореш мне был. Нас вместе забрили. Передовик, змей. К Лукичу пристраивается. Старик-то Лука, знаешь, бригадиром», - сообщает Григорий уже ведомое мне. Все ясно - Григорий, став забубенным и пьянственным, потеряв социальное лицо, не жалует людей положи­ тельных. В народном гневе, использованном революцией, был этот элемент критики снизу, из лентяйства и нетрезвос­ ти. (Самая неприятная черта русского общества - ревность к успеху и достоинству). А ведь Григорий не зол, не глуп, начитан даже. Родители были учителями. Мы в стране бледных положительных идей и ярких негативных оценок, слабой воли к порядку и сильной к разрушению. Россия - омут с динамитом на дне. Закусив только жарким воздухом, я изрядно захмелел и мгновенно ощутил братство с Григорием, с хранитель­ ными тополями, с уже упавшим в мальву «плакунчиком», с Цовик, которая мне не видна за стеной ольхи. Я слышу лишь ее кричание на скатившегося в воду сына. И, наконец, с этой голубой тарелкой, озером, где плавают зеленые клецки островов. И, наконец, с этой чашей... Нет, с голубой чашей неба - не почувствовал. В шаманической мифологии Земли Он там ... сидит. И я, человеческое животное, машинально верю в это. И даже пьяное вдохновение не может «побратать» меня с «вышестоящим». Вот если бы я был птицей... «Чому ж я не сокол»... А это уже пригласительно затянул Григорий, оборвав струю своей забавной болтовни. Тополь уже стянул с нас свою лучшую тень, оставив нам ее бледные дырявые края. Мне становится жарко. Хочется купаться. Хочется, семьи, собаки, холодной воды, причудливой Цовик, травяных плотов... Григорий пытается поймать меня за ногу. Не поймав, тут же засыпает. Слава и хвала жаре! Воде! Братству! Миру! ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ ГЕРОИ Валентинин очерк о поселении и поселянах был почтительно выслушан мной уже во второй день нашего житья в Тише. За два часа, что я простоял с молочным бидончиком на подворье Валентины Петровны, основные персонажи были ею обрисованы. И в следующие дни список это стал довольно быстро оживать. Первым навестил нас Лука, нестарый старик с косой на плече. Он шел на покос куда-то за ведьмин лес и счел нужным приветствовать новоселов. Старик в высшей степени аккуратный и обходительный. В его визите был какой-то надзорный оттенок: что за люди во вверенной территории. Дачник в этих краях зверь редкий, насторажи­ вающий. Я поведал симпатичному старику о гадюке. Он сказал мне о змеином постоянстве в выборе обиталища и по­ советовал покончить с ней ввиду опасности для ребенка и собаки. Даже исполнителя (по-нынешнему, киллера) хотел прислать, своего Женьку. Я от помощи отказался. - Значит, из Питера будете?.. - Не совсем, мы сейчас в Мурманске... - Слыхал, - родственник мой один там служит. Холодно, поди, там? - Да нет, не очень. Там теплое течение. - Слыхал, слыхал... Ежели молочка, зелени какой... - Спасибо, мы уж тут с Марией через Валентину Петровну договорились. 394