Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

ПОХВАЛЬНОЕ СЛОВО ПОЛУОСТРОВУ Во первых строках...его столице. Мурманск завлек меня на три года, а удерживает сорок лет. Я уже говорил, что гористое устройство Мурманска возбуждает эмоциональную сферу, дразнит воображение. Центр города с годами обрел вполне цивилизованный вид. Как явление сочетания нерукотворной природы с приро­ дой гомогенной, нами деланной, Мурманск хорош. Но ведь Петербург - один из главных мировых красавцев. Сами понимаете. Кто же меняет Петербург на Мурманск? Тот, кого он умеет так долго удерживать, кому он - судьба. Не я один такой. Разобраться в секретах удержания не берусь. Пытался, да рукой махнул. В штате я работал всего пять лет. Так что «надбавок» у меня тридцать пять лет не было. Отсутствие их компенсировала красота этой природы. Художник ведь - работник Красоты. Она - объект его деятельности, она же и гонорар за труды. Красота и Магия... Да, именно тайное неизъяснимое очарование Севера. Да что я сызнова -об этом столько писали до меня! Из с трудом осознаваемых причин я бы назвал первой космическую - макушка планеты, с тонким слоем воз­ душной защиты, предстание Вселенной. Это страшно и притягательно. Зов пропасти... Как следствие этого - некое сплочение людей, простота отношений, привлечение лучших свойств этой поро­ ды живых существ. Такой фактор имеется. (Но, увы, исторически слабеет). И потом. Бытовые радости грибника, ягодника, рыбака, путешественника. Ими полуостров очень богат. Да ведь и красиво! Сидишь на мхах верхушки сопки - дали неоглядные, озера неисчислимые. И чудная фактура почвен­ ных покровов: черничник, брусничник, вороничник. Хрупкая вага ягеля. По осени все горит. Травяная осень средней полосы не сравнится с осенью Кольской моховой тундры. Здешняя намного ярче, цветней, пестрей, разнообразней. Конечно, культурная жизнь Мурманска скудней жизни мегаполисов. Но зато при неизбалованности радость от прекрасного концерта, редкой выставки, циркового зрелища ярче. Да ведь и филармония, и музей работают тут неплохо. В столицах, когда всего много, думаешь: еще схожу, успеется. Сейчас как-то некогда. Это столичное «некогда» - вещь перманентная. А сколько времени на езду, пробки на улицах и заторы при всяческих многолюдных входах. Особенно в метро. А шум! А бум! А тарарам! В метро перепонки на пределе. В Мурманске троллейбуса и трех минут не ждешь. А в Питере! Да и едет не быстрее инвалидной коляски. Северного сияния в Москве вообще не дождешься. В Петербурге над городом не паришь, как на Зеленом Мысу, а получаешь красоту города порциями, поулично, так сказать. А тут почти всюду - панорама. Мурманские окраинные захолустья я предпочитаю спальным районам мегаполиса. Тут жизнь теплится на виду у тебя и греет душу человечным братским томлением. Лестницы скрипят, собаки лают на кошек, «колонки» фыркают водой, ручьи звенят. Детские голоса создают извечный звуковой фон жизни. И растут рослые дремучие травы: лопухи, щавели, крапивы. Иван-чай светит свечками розового огня или кудрявится пухом. Мурманские газоны - мощные ботанические сооружения. Они выразительны и поэтичны. На Баренцевом море - какие обширные пляжи! Какие скалистые птичьи базары на миллион особей! На Белом - береговые сосны-красавицы и валуны с хороший дом. И острова как какие-то щетинистые киты. А на них ягод, грибов, медведей! Инспекторов, егерей! Заповедник: охраняют. Охрани, Господь, великую, но тленную красоту полуострова! От радиации, от нефтяного тука. От всех грязей людской безумной жизни. 2007 356