Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Устье Ачерйока предупредило о себе пороговым шумом. Приток Поноя, река Ачерйок, довольно круто спус­ калась с последних увалов гряды Кейвы и шумно прыгала по камням самых разных размеров. Некоторые из них вполне сгодились бы Фальконе для его «всадника». На такую-то громаду незамедлительно, движимый азартом рыболова вскарабкался Конев, поручив мне устра­ ивать лагерь. Час-де для рыбалки самый что ни на есть__ Я поставил нашу одноместную палатку и стал собирать сушняк для костра. Чувство гордого одиночества и первопроходства унижали железные банки, яичные скорлупки и прочий дрязг предшественных нам гордецов-перво- открывателей... Особенно оскорбительным показался мне ржавый жестяной поднос. Словно тут проводят банкеты и людные приемы, - подумал я огорченно. Поднос, однако, взял - пригодится. И пригодился: прием действительно состоялся-таки... Но попозже. Я навестил стоящего на скале Вадима в тот момент, когда он насаживал на крючок глаз погубленной им рыб­ ки-малютки. - На семгу? —невежественно спросил я. - Ты что - на хариуса. Кто на глаз семгу ловит! Семга - потом. Я пойду повыше, покидаю спиннинг, где пог­ лубже. Специалист, - уважительно подумал я, напрочь лишенный радостей рыбалки. Хариуса Конев, действительно, поймал, а вот семга была снова отложена «на потом». Вечерело. Настолько, что время, если оно еще осталось существовать в этом беззакатном пространстве, кло­ нилось к полночи. Пора было ужинать. Едва мы отведали «шила», как в лесо-речной дали замаячил человек с собакой. - Вот тебе типичный лопарь, - сказал всеведущий Конев, когда человек стал виден подробнее. -Давайте к нам! - позвал Вадим нашего первого лопаря. Лопарь подошел к костру. Он был молчалив и показался мне подозрительным, так как от «шила» решительно отказался. К костру, однако, прилег. Пес бездыханно повалился во мхи. Устал, сердечный. - Ну, что ты! Давай выпей! Снова отказ. Мы неодобрительно замолчали и стали удовлетворенно закусывать колбасой, уже утомленной долгой доро­ гой, и «мелким частиком» в томате. Тишина. Только гуд комаров, шум реки и потрескиванье костра. - Ишь, как комары пса твоего жрут! - посочувствовал Конев. Насекомые действительно, крепко принялись за живот саамского друга. Сам же саам не обращал на комаров никакого внимания, они спокойно сосали его кровь, удобно устроившись на чертах его лица. ...И тут «типичный» загнул такую фразу о взаимоотношениях комаров и едомых ими млекопитающих, с та­ кими биохимическими терминами, что вера в типичность этого простого сына тундры как-то пошатнулась. Из раз­ говора с «нетипичным» выяснилось, что он окончил два института, в Москве и в Ярославле, и кровь у него чисто русская, великоростовская. Комаров это не обескуражило, а этнограф Конев только крякнул... И тут появился новый претендент на саамство. Он шел по берегу вниз по реке и тащил за собой на бечевке «санки». «Санки» весело скакали по стремнинам. «Санки» - это нечто, действительно похожее на санки, конструкция из дерева, которую рыбак ведет по воде, как собаку на поводке. А к собаке привязана леска с блесной. Рыбак был низкоросл, с кавалерийскими ногами и смуглым лицом. Белки его глаз были красноваты. Уж не он ли? Не саам ли? Торжественно, как при величании, Вадим пошел к нему навстречу, держа в руках поднос с разбавленным спиртом в граненом стаканчике. Человек охотно выпил. ...Долгожданный саам выпил не единожды, повеселил и стал очень разговорчивым. Интеллигент, с которым он поздоровался как с хорошим знакомым, сидел на камушке и со скептической улыб­ кой слушал оленевода. Тот оказался типом саамского Хлестакова. Уж у него и денег, и шкур, и самогона, и сушеной оленины...И строганина в погребе. И сам он передовик оленеводств, и к океану стада гонял раз сто. (Делается это, заметим, раз в год). И жена у него больно хороша и горяча... А он совсем не ревнив... 350