Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

В час поиска издательства, при первом знакомстве, когда общей картины еще не было, мы здорово приуныли. Чесать надо отсюда, и черт с ним, с Гладковым и его посулами. У этого куска гранита, глядя на всю эту выразительную географию, мы поняли - остаемся. ГОРОД Он, особенно той поры, когда я в него вступил, показался первопоселением XX века, Клондайком Советского Севера, времянкой, пытающейся остаться в живых навсегда. Он таков и есть. С одной стороны - бревенчатые бара­ ки, рубленные военнопленными и первыми пришельцами сороковых. Всяческая неустроенность и недоделанность. С другой - величественные парфеноны у площади Пяти Углов: ДК Кирова, трест «Севрыба», райком комсомола. И вполне основательный «Бродвей» с домами добротного сталинско-имперского стиля, хорошо спроектированными архитекторами-профессионалами. Дровяные сараи, ларьки, неопрятные заборы и тут же «литерные» дома для капи­ танов, заботливо и щедро украшенные гипсовыми балюстрадами. Это уже не времянки, а жилье на века. В общем, город новый, недостроенный, но собирающийся жить долго и самоуверенно. За сорок лет, что я в нем живу, он сумел хорошо отстроиться. Обжить пустыри и даже забраться на окрестные сопки. Это сделало его большим хорошим городом, красивым не архитектурой, но той прекрасной, даже торжес­ твенной ситуацией, при которой сам космос вобрал в себя эту немудрящую архитектуру, затейливо разбросал по природному рельефу, включил в систему своей неповторимой красоты. Да еще удачно осветил полярными зорями, беззакатным солнцем, и на особинку, в придачу, таинственным светом северных сияний. «Мы тебя все жалеем: зарылся в глуши, - сказал мне однажды московский друг, посетивший Мурманск по дороге на Северный полюс, - а ты, оказывается, здорово устроился, красиво живешь». Мурманск - настоящий горный город. Более горного и не видел. Перепады высот под двести метров, сотни лестниц и множество смотровых площадок. Такие города - нечто совершенно другое, чем плоские. В прекрасном Петербурге ты видишь единовременно только перспективу - улицы, канала или самой Невы. На реке обзор макси­ мальный. Но и тут видишь только первый план и высокие сооружения за ним. В горной ситуации ты можешь обозреть чуть ли не весь город. Ты осязаешь взглядом все его тело или значи­ тельную его часть. Это вот твой дом, а вон там ты жил прежде. В том вот здании с голубыми полосками ты работал пять лет. А там живет твой друг Иксов и сейчас, верно, едет на «единице» в Росту лекцию читать. Эта точка и есть, наверное, его автобус... Он сейчас подъезжает к Угольной базе и скоро скроется за выступом Зеленого Мыса. Уличный взгляд и ощущение жителя гористого города полнее, содержательнее и лиричней, чем у человека, гуляющего по плоскому. Ты словно бы в театре, где разыгрывается пьеса твоей жизни и судьбы. В городе много приезжих. Часть из них - летучие командировочные, но некоторые командированы на всю жизнь. Почему они здесь застряли? —Поэтому, потому-то и ...неизвестно почему. Это вот неизвестное и есть, как правило, магия севера, его властный «полон». Приехавшие за «длинным рублем» (коэффициент, полярка) кормят себя иллюзией выгоды. В прежние времена местные цены, отпуска на юге, противостояние холоду улучшенной едой и горячительным питьем поглощали эти надбавки. Да ведь и «трудные условия Заполярья» - не миф. Перепады давления, магнитные бури, дефицит ультра­ фиолета, гололеды и слякоти, гниловатый воздух Гольфстрима - все это есть. Но еще есть какая-то доброкачественная демография - отзывчивость и доброжелательность северян, их при­ ветливость, покладистость и хороший заполярный корпоративный дух. Все это, увы, заметно убывало и уже значи­ тельно убыло. Грустно. Город старается быть культурным и образованным. Есть мощные технический и педагогический университе­ ты, филармония, театры. Очень неплохое музыкальное образование. Есть пара, как минимум, летописцев Мурманска - знаменитые Ушаков и Киселев, историки и педагоги. Имеются писатели, художники, артисты и их объединения. Родился на моих глазах и хорошо обустроился Художественный музей. В Центре ремесел рисуют, плетут, вышивают и лепят дилетанты, ужаленные Красотой. Они порой не хуже профессионалов. Имеется рыболовно-торгово-научная морская романтика (походы, шторма, суровые вахты под звездами) и ее сухопутные тылы - семьи, состоящие из жен, детей, родителей, любимых собак, кошек и птичек. Кольский фьорд не особенно широк и похож на хорошую реку. Но моря в жизни города много. Он, собственно, и вырос как форпост русской цивилизации на берегу Ледовитого океана - город-рыболов, перевозчик, погранич­ ник. 333