Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

К счастью нас снова подхватил грузовик со скамейкой в кузове. Он тут же выскочил на отлив и пошел ровно, без тряски и ныряний. Нам уже не надо было держаться за борта и скамейку, сцепившись друг с другом. Неслись с ветерком, только ракушки хрустели под нашими резиновыми ногами. Расплескав устье последней речки, подлетели этаким чертом к рыбацкой хибаре. Жители ее сказались двумя добродушными рыбаками с двумя веселыми спаниелями и малым чадом собачь­ им. Щенок был мил и на ножках нетверд. Чудная публика! Рыбаки сообщили нам, что до радоновых блаженств пять километров берегом. Идем под крутыми горными склонами, ощетинившимися елями. Скалы иногда подобны драконам и тоже мох­ наты от кудлатого ельника и лезут, лезут наверх друг за другом. Иллюстрация к суровой сказке. А на пляже сухие крабики, ежи и японские кухтыли из стекла. Пляжи иногда сужаются и сменяются лесисты­ ми мысками. Чистые ручьи выкатываются в море, вытачивая в грунте мини-каньоны. Володя из спортивного интере­ са перепрыгивает самые широкие из них с шестом. Нашел по дороге легкую и крепкую палку. Галя и мы шлепаем по воде, а Гулю отец переносит на закорках. Отдыхаем у сарайчика с буханкой хлеба в окне, разводим костер, готовимся выпить за победу над радоном острова Кунашир. Сарайчик, конечно же, принадлежит ваннам. Было такое указание. Да вон и они виднеются. Но Таню гложут сомнения, означает ли сарайчик близость купелей. Идет на разведку и воз­ вращается в восторге от увиденного. Обедаем. Выпиваем бутылку сухого. Предвкушаем купание. Со стороны Южно-Курильска идет трактор. Проезжает мимо нас и останавливается у купален. Идем купаться. Солнце скрылось за тучами. Хмуровато и прохладно. Тракторист уже выкупался и уехал. У купален свежепостроенный павильон с разнополыми раздевалками. Значит, мы имеем дело с чем-то вроде курорта. Вот она, курортная архитектура! Вода прозрачна. Льется из двух идеально выдолбленных в сером каменном монолите емкостей в две другие. Все это сделали японцы. Тут вдруг приезжает «козлик». Из него выходят трое: шофер, начальственного вида мужчина в возрасте и некто помоложе при нем. Начальник был не настолько спесив, чтобы не поздороваться с нами, но и не настолько либерален, чтобы не смотреть на неведомых купальщиков подозрительно. Он был почему-то очень недоволен павильоном и раздевалкой. «Надо будет снести эту хибару». Ого! Значит, чин и к жизни источника причастен. Общительный Володя вступает с ним в разговор. Начальник почти сед, но и броваст, как Брежнев. Брови черные. «Чудо-вода, —сообщает чин с гордостью. —Один совсем был плох, ходить не мог. С годик покупался, все его вены втянуло. Сам видел». А другой вылечился от пиелонефрита или чего-то в этом роде. Я купался последним. Вылез и уступил место на случай, если пожелают... Освеженные купальщики поехали пробиваться в Филатовку, не слишком надеясь на успех: где-то крепко раз­ мыта дорога. Пока Володя беседовал с кунаширцем, я с содроганием думал о том, что нам придется возвращаться, а это многие километры. А я слаб, после болезни, устал, и радон меня не излечил нисколько. И мы двинулись в обратный путь. Даже Володя понял, что мыса Рогачева нам не видать. Я-то думал, что мы заночуем. Но никто этого не хотел, да и еду мы здорово умяли. Темнело. У моря еще куда ни шло, отрезки лесной дороги погружали нас в темноту. И вот мы уже шли почти на ощупь. Бамбуковая обочина не дала бы нам сбиться с пути. Все это было чистым безумием. Гульку папаша уже нес на себе. Необходимость где-то заночевать была очевидна. Но ведь палатку с собой не взяли, а чудный сарайчик со спаниелями и рыбаками, что мог бы нас приютить, был уже далеко позади. Но Бог был милостив. (Эту его благосклонность я отношу к семейству Гузей и особенно к чаду невинному, малолетнему). Что-то зарычало позади нас. Перестало... Зарычало снова, запорхал по буграм какой-то свет. Верить ли счас­ тью? Машина? Машина, разумеется. Далеко еще в петлях сумасшедшей прибрежной дороги. Томление было долгим, но надежда крепла с каждой вспышкой и с каждым рыком. Они все ближе. Ближе. Ближе. И вот в нашу пятерку ударяет свет автомобильных фар. Это наш лучший друг - «козел». Вернее, один из лучших, со вторым начальником и дамой. Возьмем только двоих-троих. И хорошо! Берут Галю с Гулей и рюкзаками в самый зад железного животного. В Филатовку они не пробились. О, как они это хорошо сделали! И Купченко, что купался первым, бровастый враг павильона, тоже скоро будет здесь. Видно, где-то немного заколдобился... Мы спасены. Мы идем в кромешной тьме, но мы знаем, что Купченко не даст нам сгинуть в океанской глухой ночи. Мы снова переживаем светозвуковой менуэт ныряющего в дюнах «козла», и вот он здесь уже, пьяный и почти ласковый Купченко. Он запихивает нас туда же на откидные сиденья задней части «козла». Володя садится на пол. 317