Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Володя офицер, Галя домохозяйка, а Юля (или Гуля) - апатичная девочка с ленцой. Землепроходческая страсть вселена в мужа, Галя просто «плоть едина» и лицо имеет самое покладистое и послушное. Юля никакой склонности к путешествиям, мне кажется, не имеет вообще. Она просто влекомое родителями бесправное чадо. Как-то само собой получилось, с некоторым нажимом на нас, предпочитавших двигаться только вдвоем, что эти вполне симпатичные люди отныне будут с нами. Наша пятерка совершила на Кунашире два не достигших своих целей путешествия. Но нам с Таней к такому не привыкать: и Шантары, и кедровая роща ловко увернулись от нас. Все дальневосточные неудачи лишь подтвердили мудрость народной сказки, в которой герой ходит за счас­ тьем и незаметно для себя многократно обретает его во время своего похода. Или что-то в этом роде. Столица Курил Южно-Курильск стоит на только прикрепленном к телу острова низинном полуострове. На дороге после вчерашнего дождя непролазная грязь. Гостиница на плато рядом со сгоревшим ДК. Мест полно. Все наши катерные пассажиры тут как тут. Знакомое семейство приглашает нас на чай. Пока же идем знакомиться с поселением. Переходим речку и попадаем в Малокурильское. Оно как-то опрят­ ней, и с наглядной агитацией все в порядке, лозунги и речевки имеются. На отливе масса пустых раковин морского гребешка. Мы собрали целую коллекцию, с которой потом пришлось бороться, выбрасывая экземпляры, как балласт с воздушного шара, раздаривая, отбирая самые лучшие. Пьем чай с Гузями. Они славные и явно хотят иметь нас компаньонами в походах по Кунаширу. У нас еще есть последние остатки сил отстоять независимость. Мы не пойдем завтра с ними в сторону Рогачева. Наша цель - побережье у Менделеева, серные ванны, обещанные нашим пароходным инструктором. Гузи не настаивали и поп­ роситься пойти с нами не решились. Ночью мне стало плохо, съел массу аспирина, спал, напялив на себя все, что было. От ликования до уныния, от бодрости до лихорадки - один шаг. К утру мне стало легче. Разочаровать Таню не хотелось, и от похода я не посмел отказаться. Шли по берегу океана. Вскоре меня одолела слабость. Отдыхали у захламленного ручья. На берегу валялись полуживые трепанги и то, что мы окрестили «морским ухом», нечто розовое, словно из тугой резины сделанное. (Это «губки», морские губки). Серные теплые ванны охраняла девушка с книжкой в руках. Она сидела у маленького свежепокрашенного домика и читала. Вода в купелях теплая, мутная и воняет сероводородом. Температура ее как-то регулируется (затыканием одной из труб). Девушки-научницы берут пробы воды. Двое солдат приехали побарахтаться в этой купальне. Дует тугой хо­ лодный ветер. Мы тоже полезли греться. Мне стало совсем плохо. Впоследствии узнал, что эта процедура сердечни­ кам противопоказана. Наш гид-инструктор приехал на мотоцикле со своей невестой. Явился-таки по логике театральных «явлений». Наконец-то узнали, что его зовут Валерий. Экспедиционерка с собакой тоже приняла участие в мистерии. Она оказа­ лась матерью девушки с книжкой из крашеного домика. Собака нас узнала... Геологиня не попала в партию, ждала нового рейса вездехода. Валерий выкупался, невеста не стала. Узнав о моей немощи, Валерий предложил доставить нас двумя рейса­ ми в столичный поселок. Отказались. Добрели с трудом, усталые, распаренные сероводородом. Тяжело. Но работа у нас такая - путешествовать. Гузи бодры, но к мысу Рогачев без нас не ходили, пробавлялись мелкими делами. Поход в сторону вулкана и радоновых ванн намечен на завтра. Место встречи - буфет. Ни вулканические медведи, ни семидесятиверстье ходьбы храброго Гузя не устрашили. Он увлек всех нас в нашу первую незавершенную экспедицию. Километров десять в сторону Тяти нас подбросила попутка. Она комбинировала езду по отливу с нырянием в песках и колдобинах дороги. Когда, лихо давя морские звезды и хрустя ежами, мы неслись по свежему отливу, я успел сфотографировать «Чертов палец», или как хотите называйте, высокую, тонкую, как карандаш, скалу-останец, одиноко стоявшую в пасмурном пространстве побережья. Так она и стоит теперь «как перст» на моем уныло роман­ тическом слайде. Очень тогда было тучно на небе и хмуро. Казалось, непоправимо наступил вечер. Грузовичок извинился, высадил нас и ушел куда-то влево. Пока мы брели по дороге, влача за руку и неся на закорках уже утомленную Гулю, день постепенно вернулся и даже посиял кое-где в прибрежных лесистых горках. 316