Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

АЛЕКСАНДР НОГЛИЧСКИЙ Ноглики располагаются близ устья реки Тым почти у самого океана. Оттуда шла дорога дальше на юг. Ноглики имели для нас стратегическое значение. Слово «ульчи» обещало экзотику. Нам грезились олени, чумы, вешала для сетей. Пока ничего такого не было. Был хвойный лесок с хорошей концентрацией москитов, сарай с дощатым ог­ раждением сбоку. В ограждении, как в колчане, стояли шесты с разными железнодорожными знаками. Маленькая речушка струилась под ногами. Большая река Тым осталась чуть позади. Мы ее только что переехали. Натюрморт со знаками - самое красивое, что предлагала нам станция Ноглики. Пока мы вздевали рюкзаки, появился...ульч. Мы знали, что в Ногликах водятся ульчи. Их очень мало, так же, как и нивхов. ...Александр был ульч. Подаренная им паспортная фотография долгие годы вела в моих попеременных квар­ тирах самостоятельную жизнь неискоренимого микроба и, не имея своего жилья, лезла в глаза и под руки из самых неожиданных уголков. Она была не нужна, но и рука не поднималась выбросить далекого сахалинского друга. За академический интерес к вымирающим народностям мы поплатились вялым и нелепым приключением и валандались с далеким другом часа 3-4. Северо-монголоидный юноша сказал, что он туда, в Ноглики, что он Алек­ сандр, и что он поэт. Он пригласил нас к себе, и мы слабохарактерно пошли за ним по невзрачной местности, сами толком не зная, что мы хотим от Ногликов. Ноглики оказались хуже самых плохих ожиданий. Поселок стоял в лесу и состоял из стандартных двухэтаж­ ных коттеджей, построенных для ульчей в этой унылой тайге. Александр любил свою малую родину и гордился ей, он был гостеприимен, но оказать его, гостеприимство, было, собственно, нечем. Квартира была пуста. Гостеприимство взяла на себя бутылка водки и буханка хлеба. Саша получил эту квартиру недавно. Родители у него умерли. Квартире Саша очень был рад радостью новосела. Эти чувства горели в узковатой комнате с уже лопнувшими на стыках сухой штукатурки обоев. И особенно разгорелись в ванной. Он отвел нас туда на экскурсию. Водопровода в поселке не было и канализации тоже, но ванны в домах пос­ тавили, вероятно, с расчетом на будущее. Это напоминало анекдот о сухом бассейне в сумасшедшем доме. Если будете себя хорошо вести, сказали сумасшедшим, то и воду пустим. Но электричество было. Лампочка Ильича пришла-таки в далекий поселок маленького народа и теперь горела голая на лохматом от пыли витом шнуре, в окружении жирных и тоже мохнатых мотылей. В проеме двери появилась рослая девушка в брюках и прислонилась к косяку. Девушка сказала «здрасьте» и умолкла. Говорил Саша. Он ездил строить БАМ и там прославился и как строитель, и как поэт. «Ну, садись, Светка, выпей». Светка села. Выпила. Пока Саша молчал, выпивая и закусывая, было слышно, как звенит комарами и москитами тайга и шуршат, сталкиваясь друг с другом, мотыли. Какое-то количество комаров проникло и в комнату. «Ходит за мной, однако. Сильно любит», - пояснил Саша, моргнув в сторону Светки. Светка выпила водку, как воду, и к самому сообщению осталась безучастной. Смотрела в пространство. В заоконной синеве возник и стал приближаться чей-то кашель. Появился пушистый, как мотыль, светлогла­ зый мужчина лет сорока, светло-рыжеватый, приятный. Волосы росли у него и над бровями, и на переносице. Он сбросил рюкзак и устало сел. «Геолог», —пояснил поэт Александр. Девушка густо покраснела, и стало ясно, что она «ходит» не за хвастливым Сашей, а подкарауливает его при- ятеля-геолога. Геолог, видя, что нас много на одну бутылку, достал солдатскую фляжку, глотнул из нее и оставил ее на столе. Александр рассказал при молчаливом согласии геолога, что это он, Александр, перетащил его сюда с БАМа. Полный заслуг и самодовольства молодой ульчи стал читать стихи. Все молчали. Геолог курил и кашлял. Девушка по-прежнему смотрела в пространство, но стала совсем другой - поднялась внутренне, напряглась. Душа ее прильну­ ла к пушистому человеку в гимнастерке, светло-рыжему, с желтыми от курева пальцами. ...Синева за окном с апельсиновой луной в сосновых ветках. Шершавый танец мотылей. Таинственная люми­ несценция любви в глазах и под кожей девушки. Александра распирала жажда самовыражения. «...БАМ...берегам...построим...устроим...комары...топо­ ры...»—читал он свои панегирические стихи под мотыльковой электрической планетой. А комары бесновались за стеклом окна и боролись с марлей на открытой форточке. «Даешь БАМ», - звенели москиты. «Сашка, подь сюда», - позвали из бурого дома наискосок. Саша мигом свернул свою трудовую героику и по­ кинул нас. Мы сидели и молчали вчетвером. Я со своим чувством общественного благообразия первый не выдержал звенящего затишья. «Вы с группой или сами ходите?» - спросил я геолога. 308