Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Все сорганизовалось по правилам какой-то суррогатной абсурдной действительности. Появились замусолен­ ные и, кажется, порнографические карты, какой-то неумный мужичок жирно гоготал, разглядывая их. Другая оконная компания стала разливать сивуху. Стайка пассажиров оглушительно «забивала» на жестяном листе «козла». Все как у людей, хоть и без мельхиоровых подстаканников... Качало страшно. Мы чуть не бились окнами о землю. Во всем этом была какая-то дикая смесь вестерна не­ ореализма и Платонова. Ковбойский «Стефенсон» одолевал стланиковую пустыню. Чевенгурцы ехали на стройку великого пролетарского счастья... Наш паровоз вперед ползи. Мы, разумеется, останавливались много раз и стояли по неведомым причинам. Одну причину веселый маши­ нист огласил: «Поссым, мужики», - сказал он, выходя из локомотива и оборачиваясь к ведомым. И мы так и сделали - в стланике, в лучах оранжевого заката. Игра в карты оказалась долговечнее пьянки. Ящики под пирующими становились все более шаткими и лом- «Jlexa, вот я матке-то доложу, как ты тут киряешь!» Напрасно наша соседка воспитывала и одергивала своего знакомого парня. К закату солнца он был готов. Сломал под собой ящик и лежал в проходе, подергиваясь добротным пьяным сном. Картежники, напротив, становились трезвее и строже. Конец каждого тура отмечался щелканьем по носу про­ игравшего. Щелкали добросовестно. Качка все крепчала. Легкие июльские сумерки нежно одолевали кедровую саванну и нашу ржавую сороко­ ножку. Побеседовав с тетушкой о стланике и съедобном папоротнике, мы молчали, утомленные качкой, оглушенные лязгом и скрежетом. Леха спал непробудно. Через него бережно перешагивали. На одной из первых стоянок я, плацкартный пассажир, пошел посмотреть, как выглядит спальный (купейный) вагон, нам не доставшийся. Выглядел он интересно. На стояках, сделанных, как мне показалось, из водопроводных труб, были наварены традиционные кроватные сетки, что остались только в плохих гостиницах, больницах и на свал­ ках. Они уже давно теснимы дизайном современной деревянной спальни. На вторых полках качало страшней, чем на нижних. Амплитуда. Законы физики. Много занятного предлагает этнографу Советский Дальний Восток. Впору написать вслед за Перельманом и Фламмарионом «Занимательную этнографию». От «Доски почета» до серебристых гипсовых Лениных и амурских тигроловов. Я дремал сидя, покалываемый той омерзительной и опасной жестяной лентой, которой закрепляют углы ящи­ ков. Таня и бидончатая соседка страдали морской болезнью. Оттого, что я поспал, а значит, прервал течение жизни, побывав в загадочной сновиденческой отлучке - сни­ лось что-то далекое, нездешнее —здешняя жизнь и вообще жизнь показалась в луче пробуждения странной, невоз­ можной, чужой. И только Таня, вечная моя спутница, осталась своей, неоспоримой, реальной. Где мы? Куда мы? Да кто мы в самом-то деле? Есть ли этот поезд? Какой это век? Откуда взялось все это: Ленинград, ТУ-134, пароход, Николаевск.. .Декорация. Упадет вдруг старой пыльной фанерой, и все видения пропа­ дут. Через какое-то время я в гносеологическом смысле наладился, от претензии к метафизике мира и жизни отка­ зался. Посмотрел в темное море стлаников, отыскал признаки рассвета, пожевал бублик, посмотрел с сочувствием на страдалиц качки. И стал ждать село Ноглики, уже не подвергая сомнению силу его существования. Короткая летняя ночь тянулась долго. Утром дикий край низкорослых хвойных остался позади. Пошли какие ни на есть станции. Лес стал выше, солиднее. Пошли лиственницы и всякие рослые травы. И только неизменный вездесущий иван-чай шел за нами следом. Сколько придорожий от Коктебеля до Мур­ манска весело подсвечено его галантерейным сиянием. Теперь это называется цветом «фукси». Северный Сахалин не богат рельефом. Все пейзажные богатства начинаются ближе к середине, у тонкой та­ лии этого продолговатого острова. Незабвенный и «самый медленный» не довез нас до этого тонкого перехвата. Туда предстояло еще неведомо как добираться. Эти 32 (кажется) километра мы решили пройти ногами. Но до этого были Ноглики и Катангли - ко­ нечные пункты диковинной одноколейки. 305

RkJQdWJsaXNoZXIy MTUzNzYz