Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Пробужденному рассудку пришлось пролететь десять тысяч километров за одну секунду, чтобы попасть в соответствующий моменту Николаевск. Пролет прошел успешно —я сообразил, что к чему, и понял, что я здесь, в устье Амура, и это милицейская облава. Моего зэка уже держал за руку молоденький мент, и тот громко «качал права» и отстаивал честь своей справ­ ки. Другой патрульный занимался несчастливой мамашей. Маленькие грязнули ее плакали. Гримасничающий псих оживленно общался с пространством, что-то напористо тараторя. Кобель невозмутимо спал. Зэка и мамашу с детьми увели, а лампочку оставили нам. И когда кто-то из ночевщиков выключил свет, дабы водворить покой, где-то далеко снаружи проверещала милицейская трель, и раздались крики. Там облава шла с ос­ ложнениями. Не спалось. Не спалось еще и потому, что псих, который вдруг оказался в белых кальсонах, несколько раз гасил и зажигал взбудоражившую его мир лампочку. Утро наступило ясное. Жизнь похорошела. Недосып смыла ледяная вода из колонки под вездесущими топо­ лями и птичьим щебетом. И мы позавтракали на услужливой скамейке из двух врытых бревен и доски. Ночевщики рассеялись как сон. Пес получил от нас пищевые пожертвования. Зэк, псих в кальсонах, менты и свистки быстро попятились в прошлое. Мы шли навстречу городу Николаевску-на-Амуре, и он бодро встречал нас всеми своими развалами и неказистостями. Некрасив град сей, невразумителен, помоечен, т.е. замусорен какой-то бытовой ерундой, недостроенностями, исчадьями каких-то мелких производств, полон великой разрухи и неаккуратности. Да простят меня николаевцы. Может быть, он стал теперь лучше? .. .Желание лететь на Шантарские острова кассирше аэровокзала показалось вздорным. Никаких рейсов туда не было. Кассирша направила нас в опрятную контору, где в чистых стенах сидел наш элегантный летчик с парохода, уже лишенный милой своей подруги. Он посмотрел на нас узнавающе и сказал, что, может быть, туда будет сегодня вертолет, и если у нас есть пропуск, и если нас захотят и смогут взять, может быть, мы улетим. Но надо ждать. Ждать мы привыкли и стали это делать в чахлой, но неунывающей рощице близ авиавокзала. Опять соба­ ки, воробьи, летние ветерки, легкие и плохо обоснованные надежды на зыбкое туристическое будущее. Свободное от дел и поступков прозябание. Никуда не надо, движение буксует, ты просто живешь - дышишь, перекатываешь полумысли, дегустируешь свое существование под солнцем. Ответственность снята. Ее несут Фортуна, Аэрофлот, шантарские пограничники. Под головой рюкзак, над головой голубое небо все в светящихся листьях. Листья живут, шевелятся. ...Нет. Лёта сегодня нет. И будет нескоро. И острова, неузнанные и неприступные, освобождают нас от себя. Были и сплыли. Были только на карте и в воображении - туда и отправились. И потом только будут тускло поблески­ вать в наших рассказах о путешествии в разделе неосуществленного. Но не все так просто. Я, земной человек и глобтротер, испытываю странную ностальгию по местам, которых никогда не увижу, будь то Каподокия, Рим или Шантарские острова. Центр Николаевска несколько отстоит от берега Охотского моря, от самого устья Амура. С парохода видно было, что это место выглядит романтично и торжественно: какие-то крутолобые горы стоят у самого выхода. Хоте­ лось все это увидеть, и мы пошли по захолустному городу, желая туда попасть. Но это оказалось далеко. Автобус ходил редко, и перед нами стояла дилемма: ночевать снова на заплеванном полу пристани или улететь на Сахалин, в Оху. Гостиница набита какими-то конферентами. И мы выбрали Оху. Надо было возвращаться к летному полю. Устье постигла участь Шантар... САХАЛИН ВДОЛЬ И ПОПЕРЕК Мы увидели его уже сверху, вскоре после взлета. Лёт короток. Погода ясная. И вот пошли какие-то пески и пляжи, и два больших бугра на северном краю острова, и суровое марево Охот­ ского моря, в котором чудились таинственные Шантарские острова. В целом северный конец Сахалина довольно плоский. Оха пыльная, песчаная, удивила нас своим южным видом. Пески повсюду. И какие-то кусты поверх. Это чередование низкорослых зарослей и пустынных проплешин уходило во все стороны в бесконечную даль. И только далеко на севере виднелись две резкие горы. Они манили к себе, но пути туда не было. В Охе гостиница оказалась к нашим услугам. Мы устроились и пошли смотреть какие-то симпатичные дюны за легкими железными воротцами. Там было много незнакомой красивой растительности. 303