Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

проходила граница (по реке). И за ней, за многими верстами такого же марева над плоским размахом долины стоял призрачный, бледный, как видение, шатер Арарата. Иногда какие-то ближние объекты заслоняли видение. Но оно то и дело возникало. Похоже, высоту мы не теряли. И запыленные, в свете вечереющего дня, мы подкатили к высотам поверх бесконечных виноградников, где и находилась знаменитая обсерватория. Мы как пароль назвали имя одного из сотрудников, и нас пропустили, сказав, что его, кажется, нет на тер­ ритории. Паролем снабдил нас Миша Бабаджанянц - муж Таниной сестры. Молодой человек, сидевший на вахте, помнится, даже оставил свой пост и повел нас в помещение, где сидело три-четыре человека, мужчины - красивые армяне. Один пожилой. Он сказал, что Мишиного знакомого, в самом деле, нет, но чтоб мы садились, были гостями и рассказали о себе. Общество было интеллигентное. Пожилой учился в Ленинграде, молодые тоже были причаст­ ны городу, каждый на свой лад, о чем словоохотливо и поведали. Появилось вино и лаваш, и обязательная при сем зелень. И пошел разговор обо всем. В России любая компания, особенно учрежденческая, по преимуществу женская. И кто-то был бы занят и уходил бы или вообще ушел функционировать. Все эти прекрасные мужчины сидели с нами часа три-четыре и никто не отрывался от почтенного дела приема гостей ни на минуту. Они посвятили себя нам. И так было не раз во время нашей поездки. .. .Времена эти ушли. И у нас, и в Армении. И я теперь понимаю, в каком неспешном и кошмарном, и очарова­ тельном средневековье мы жили всем Советским Союзом. Капитализм отвергает такой образ жизни. Все участвуют в производстве благ, время —деньги, время - булки, компьютеры, машины, бифштексы. Не будет больше «битья баклуш», «точения ляс», не будет этой гуманистической сиесты, когда человек, будь то друг, сосед, милая барышня, дороже всяких дел. - Да, - говорил старший мечтательно, - замэчательна культура России, поэзия. Я люблю Тютчева, Блока, Маяковского. Старый армянин хорошо знал и живопись, и музыку. Обещал нам Комитаса в Ереване, есть у него импортные пластинки. Молодые тоже не были дикарями. Уровень полетел к черту, когда мы случайно коснулись Грузии. Умы загру­ бели, языки выдохлись, и армянские джентльмены, как бабы коммунальные, накинулись на все грузинское. - Гдэ у них такой как Туманян, Чаренц? Гдэ Сарьян?.. Осерчавший старик вопреки здравому смыслу стал унижать любимого Маяковского в пользу Чаренца. Влия­ ние армянской культуры на русскую выросло на глазах. И мы поняли: кавказский национализм и антагонизм - не миф. И я вспомнил, как Давид Ильич Арсенешвили, первый директор Андрониковского музея, пару часов повос- хищавшись русской архитектурой, в конце концов, повел меня в кабинет, чтобы с книгой в руках вывести ее из грузинской. Малые народы, конфедераты, страдают комплексами, национальное достоинство унижено имперской ситуа- Это красноречиво проявилось теперь при распаде великой империи. Даже Украина праведно и гневно отдели­ лась от нелюбимой Московии. Латвия свирепствует до сих пор, придумывая, как бы воздать за обиды. До телескопов мы не добрались, да и что-то помешало нашим хозяевам обслужить нас на астрономический манер. Да мы не рвались к звездам. На позднем автобусе в россыпях огней и первых звездах укатили мы в Ереван, в свой отдельный номер. ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ ЭДИК Эдик появился в черепичном, хачкарном Аштараке, где-то около вычитанной мной в книжках маленькой зна­ менитости - церкви Кармравор. У него был клетчатый костюм и большая кепка. Лет ему было не больше тридцати. Нам он показался скорее грузином или чеченцем. Костистость была в нем какая-то не армянская. Эдику понравилась наша архитектурная армяномания. Он любезно расспросил нас о формах нашего туризма. Похвалил ленинградское происхождение. В нашем городе он, к сожалению, не бывал. Эдик объявил, что в самом городке Аштараке тоже есть что посмотреть, и повел нас туда, когда мы уже насытились церковью Кармравор и кладбищенскими хачкарами. Хачкары, эти массивные цельнокаменные кресты, изукрашенные резьбой, были очень затейливы и красивы. Армения - каменная страна. Хачкары - специфика армянской бытовой архитектуры. Мы прошли по старинному, тоже цельнокаменному мосту и укрыли пропеченные головы под акациями глав­ ной улицы маленького городка. У солидного двухэтажного или даже трехэтажного дома Эдик театрально остановился и посмотрел на нас победоносно. 277