Ковалев, Н. Н. В продолжение любви : [книга воспоминаний в стихах и прозе] / Николай Ковалев ; [предисл. Владимира Семенова]. - Мурманск : Бенефис-О, 2009. - 463 с. : ил., портр.

Теперь эти строения ветшают и ликвидируются. Вокзалы перестраиваются. Стиль уходит. С одного бока города, как я уже заметил, лесная гавань, а с другого —парк у озера с прекрасным песчаным пляжем. Прямо как на юге, но без гарантий купальной температуры (извините, север). В парке полянки, на пляже кабинки. На полянках наглядная агитация. Панно при входе изображало все великие достоинства нашей Родины: ликующие «и стар, и млад», самолеты над монументальными домнами, доблестные скулы и подбородки воинов. Нам повезло: было тепло, и мы купались. За два образцовых пляжных дня мы даже загорели. Медгора дала нам, и это в первую очередь, гостиницу. И мы, освобожденные от поклажи, рванули по карте на тряском автобусе, соблазнившись названием Кумса-2, куда-то в даль холмов и лесов, по течению маленькой речки. И сначала было очень красиво. Мы ехали чуть ли не в ущелье. Над нами громоздились те же медвежистые горы в лесах и утреннем солнце. Автобус кряхтел и натуживался внизу, в тенечке, брал горки и подхватывал пассажиров. И привез нас уже в мирном режиме движения по лесистой равнине в желанную Кумсу. В Кумсе не оказалось ничего особенного. Все, разумеется, по-летнему, по-Божьему хорошо: и черные елки, и плакучие березки - зеленые лоскуты по ветру, и полянки с медвежьими дудками. Может быть, пара хороших колод­ цев с воротами и крышами. Вот и все достопримечательности. Для свидания с Кумсой мы припасли бутылку вина, которую выпили, и выпили, может быть, на несколько по­ ниженных тонах, во власти легкого безболезненного разочарования, но с полной нашей признательностью за воздух и его ветер, за солнечную ласку и виноградную прелесть «Ркацители». Вечером, вернувшись в город, мы пошли гулять в лучах солнца, уходящего за щетинистые медвежьи горы. ПО АРМЕНИИ С ПЕСНЯМИ ЗНАМЕНИТЫЙ АРА Нам предстояло знакомство с народным художником Армении Арой Вагинаковичем Бекаряном. Наша хо­ рошая подруга художница Дзовинар Бекарян, по прозванию Цовик, его дочь, направила нас к нему с приветом от нее. ...Услышав о ленинградской своей дочери, папа Ара зажег свои большие очи под кустами бровей гостеп­ риимством и любовью. Для этого огня хватило бы и одного Ленинграда, где он учился, где оставил молодость и студенческие годы. И вот мы говорим об искусстве, художниках, Ленинграде. То есть говорит больше Ара, армянский интел­ лигент, художник, подкованный смолоду русско-европейской культурой, походивший по Эрмитажу, побывавший в потоке русского авангарда. ...Неслышно скользят восточные красавицы: дочь Седик, жена Ерджан - подавая нам вина, коньяки и фрук­ ты. Черные волосы, виноградные глаза. На востоке женщина не садится за стол с повелителем и его гостями. Ара, конечно же, повелитель, махровый семейный тиран. Об этом сказала Цовик, да это и так видно. На кухне что-то пекут, жарят и нам подают. Ара Вагинакович показывает работы. Мастерская тут же. Он один из корифеев. Мне нравятся его ранние вещи. Наша история так распорядилась с искусством, что у всех художников поколения Ары ранние работы инте­ реснее. На интересность был наложен запрет. Мы в доме патриция внешне пока еще цветущей империи. Роскошь времен упадка (вспомним Рим). Кавказ жил особенно хорошо. Там воровалось особенно славно. А художникам не нужно было и воровать. Творческую знать кормило государство. Каракалла любит красоту. Ее делают художники — лучшие, маститые. «Масть» делают комитеты, правления - орденами, званиями, квартирами, покупкой работ. Ара Вагинакович симпатичен, радушен, хлебосолен, несомненно, талантлив и глубоко самодоволен. Рас­ сказы, рассказы... - Прихожу я к Мартиросу, а он... - Брось Башбеук, знаем мы эти штучки... - Я, Кузьма Сергеевич, говорю я, сам вижу...- И так далее. И подобное тому. Молодость... Рассказы о дружбе и беспечности. О живописной студенческой бедности. С первым художни­ ком Армении Ара вместе учился в Академии Художеств. Столица России - кузница кадров для всей нашей восточной империи. Говорит Ара по-русски чисто, без акцента. Судьба его повязана с Россией. О студенческой молодости он вспоминает с удовольствием. 266